— Ты, извини меня, конечно, Гарик, — прошептала я, — только тут не выставка змей, а зоопарк целый. Их же здесь больше, чем в пустыне Сахара, в жаркий день на солнцепеке?
— В Сахаре, на солнцепеке, змей не так уж много, — прошипел Гарик и сделал пару шагов, побеспокоив зрителей на галерке. Но те поглощенные музыкой, не обратили на наглеца никакого внимания.
На секунду у меня мелькнула надежда, что кто-нибудь из этих змеюк, по виду, сильно ядовитых, кусанет моего славного напарника. И существа на полу показались мне более симпатичными. Но потом, сообразила, что тогда, я останусь с ними наедине и стала следить за действиями Гарика. Он, тем временем не спеша, пробирался ко входу на кухню. Расположившись у двери, он разложил черных кейс, наполненной какой-то странной субстанцией и сказал мне:
— Давай, работай. Она может прерываться на двадцать секунд, без последствий.
— Здравствуй, девочка, — обратилась я к ребенку. — Как твои дела?
Грозный рык Гарика сзади, показал мне, что я не на том пути.
— Не волнуйся, — я решила избрать иное направление, — меня зовут Маша, а вон там- дядя Игорь. А тебя как зовут?
Девочка на секунду оторвалась от дудки
— Катя.
— Катенька, какая у тебя красивая дудочка. Давай, мы вместе на нее посмотрим.
— Не дам, — девочка Катенька оказалась на редкость «приятной» девочкой. Такого отвратительного голоса, не было даже у избалованных американских чад, с которыми я бэбиситела. — Это моя дудочка. Я на ней играю, и змейки меня слушаются. А если ты заберешь, то они тебя будут слушаться.
— Катенька, — продолжала я сладким голоском, — я не буду у тебя забирать эту дудочку, я просто посмотрю, пока ты ее держишь
— Нет! — категорично ответила Катенька и продолжала издавать отвратительные какофонические звуки с энтузиазмом юного меломана.
— Как я смотрю у тебя полное согласие, с этим чудным ребенком, — голос сзади был полон ехидства. — Забыл добавить. Действие этой дудочки тоже ограничено. Можешь считать, подзарядка кончится. Так что, либо ты все-таки делаешь что-то, либо эти милые змейки во главе с Катенькой, кидаются на нас.
Я попыталась оценить ситуацию. Я стою, в квартире переполненной змеями, передо мной сидит 10-летний ребенок, которому совсем не страшно, а даже интересно (видимо, будущий работник серпентария) и не желает сотрудничать. А сзади меня, сидит полновесный змей Гарик и будничным тоном сообщает мне о нашей возможной, крайне скорой кончине.
Надо было что-то делать. Я осмотрелась. Обычная квартира обычных людей. Явно ниже среднего достатка. Но обилие дорогих игрушек разбросанных по полу, и фотографии с милой Катенькой, развешенные по всему дому, говорили о том, что ребенок в семье один и крайне балованной.
— Что ж, — подумала я, — бывать не бывать. Хватательный рефлекс у таких детей должен быть развит отлично.
— Гарик, — позвала я, — ты готов. Сколько времени нужно держать эту дудку?
— Минуту точно. Лучше полторы.
— Тогда жди, — сказала я, и направилась в гущу событий, то есть в змеиный партер.
— Значит так, Катенька, — решительно заявила я, — мне эту дудку надо. Так что давай ее сюда, и побыстрее
Но Катеньку мое заявление лишь воодушевило, на какой то очередной пассаж, который очень понравился в бельэтаже.
— Ты плохая девочка, — я угрожающе надвигалась к ней, пытаясь не потоптать змеек, — и я у тебя эту дудку отниму.
— А вот и нет, — захныкала Катенька, вцепляясь в эту дудку, как я, в бутылку минералки после праздника.
— А, вот и да, — я таки вцепилась в этот хренов артефакт,(будь он неладен) пытаясь соразмерить силу и не вырвать у девочки заветный предмет. Ага. Не стоило, даже бояться. Думаю, бультерьеру, она конечно уступила, но с бульдогом бы справилась. Катенька сжала эту дудку, с давлением в три атмосферы, и дернула на себя. Мне оставалось лишь изо всех сил сопротивляться этой непобедимой стихии, надеясь, что я продержусь эти самые полторы минуты.
Я так увлеклась этим занятием, читайте, сжиманием зубов, чтобы Катенька не выдрала у меня эту палочку из рук, что не заметила, как пол очистился.
Куда девались эти змеи, мне, честно говоря, было не особо интересно. Главное, что они куда-то девались. Катенька, почувствовав что-то неладное, приложила очередное усилие, и боюсь, что моя следующая фраза была не предназначена для ушей десятилетнего ребенка, как впрочем, и фраза из уст Гарика, скорее всего, символизировавшая конец работы. Во всяком случае, он подошел к нам.
— Катенька, — сказал он, — а мне, ты дудочку не дашь?
Катенька с остервенением помотала головой, продолжая сопротивляться.
— А я тебе дам, вот такую, огромную конфетку.
Гарик достал из кармана, мечту любого ребенка, включая меня. Огромную плитку молочного шоколада с миндалем и воздушным рисом.
— А? — подобный обмен показался Катеньке интересным, и она протянула свою ручонку к блестящей обертке, хотя видно было, что она еще колеблется. Я сделала тоже самое. В смысле тоже потянула ручонку.
— Знаешь, Катенька, — сказала я ей, — ты пожалуй, забирай свою дурацкую дудку, а шоколадку, я возьму себе.
— Нет уж, — заорала девочка Катенька, бросила дудку, которую я с трудом подхватила и сразу же отдала Гарику. Катенька, тем временем, откусывала неестественно огромные куски от шоколадки, и совершенно не собиралась предложить нам попробовать.
— Ты ничего не забыла, — Гарик посмотрел на меня, — ты тут что-то обещала сделать.
— Я? Ах да, — вспомнила я и пошла собирать заявления. С трудом отбившись от нескольких бабушек, сажавших меня пить чай и дяди Коли, который сделал мне предложение руки и сердца, я вернулась в квартиру запихивая бумаги в папку.
Катенька мирно похрапывала, а Гарик что-то шептал ей на ухо, от чего она блаженно улыбалась.
— Чего это она вырубилась? — поинтересовалась я.
— Знаешь ли, того снотворного, которое было закачено в эту шоколадку, хватило бы даже на твой вес, не то, что на маленького ребенка.
— Так там было снотворное?!!!! Что ж ты мне не сказал, а если бы я оттяпала кусочек, — я понимала, что подобное поведение не подходит для данной ситуации, но легкая истерика у меня все-таки была, и я не контролировала свои эмоции, мысли и речь. Я испугалась задним числом, вспомнив, что панически боюсь змей. И моя шутка казалась мне очень милой и безобидной. Но у Гарика было другое мнение.
Он толкнул меня к стенке коридора и надавил рукой на горло.
— Ты девочка, думаешь, что это все смешно? Да? — шипел он мне на ухо, — для тебя это хиханьки да хаханьки? Ты, плохая девочка… я у тебя отниму…. Я хочу сожрать эту шоколадку? Ты что, не понимаешь, что это не игра? — он надавливал все сильнее и дышать становилось трудно.
— Но это же помогло, — просипела я.
— Тебе просто повезло. Ты- худший стажер за всю мою практику, — он отпустил руку, и следующие несколько секунд, я восстанавливала дыхание. А Гарик продолжал, — ты полное ничтожество. Я не видел никого тупее, уродливее…
Тут я не выдержала. Мое терпение кончилось. Постоянные оскорбления и комната полная змей сделали свое дело. Я попыталась его ударить. К сожалению, он этого ждал и перехватил мой кулак.
— Знаешь, чего ты не понимаешь? — он посмотрел мне в глаза. — Если бьешь, значит бить нужно так, чтобы вырубить противника или быть готовым к его атаке. Потому, что когда твой соперник блокирует удар, он бьет сам, — видимо, чтобы я поняла лучше, он меня ударил. Хорошо так. Сначала под дых, а потом в челюсть. Конечно же, рассек губу, и конечно же потекла кровь.
Вы думаете, меня это остановило? Нет, конечно. Может Гарик был прав, когда говорил о моей тупости? Я еще раз попыталась его ударить, он еще раз уклонился и еще раз ударил меня. На это раз только по челюсти. Губы не пострадали.