— Ой, — я постаралась быстро, но безуспешно вытереть слезы. — Извините, я не знаю, что случилось.
— Пусть слезы текут. Я просто посмотрел на тебя, как мы обычно смотрим друг на друга. Не каждый человек может вынести подобный взгляд. Иногда люди падают в обморок, иногда засыпают. Ты оказалась довольно крепкой. Меня зовут… — он что — то мелодично пропел, но люди зовут меня Кириан или Кьеран.
Я ничего не ответила. Я думала о том, что рядом с вампирами любой человек остро осознает свою несовершенство, а стоя рядом с эльфом, я не испытывала никаких отрицательных эмоций, просто потому, что он казался существом другого вида.
— Do you like my son? — внезапно спросил он меня.
— I do, — вздохнула я.
— Good, — он удовлетворенно кивнул головой. — Перестанешь реветь, покажу ушки.
— Что? — слезы мгновенно остановились, но скорее от удивления. — Значит мне не показалось. Вы вообще в курсе всех моих мыслей, которые когда — либо у меня были и будут?
— Скажем так, я в курсе тебя. И мне примерно известно, как ты можешь думать.
— А это свойство по наследству передается? — неужели мой наставник был тоже настолько же подробно ознакомлен с моим внутренним миром. Не то, чтобы мне было чего стыдиться, хотя…Господи, что же там он про меня теперь думает.
— Я могу дать тебе один маленький совет? — спросил меня эльф, и я поняла, что насмешливые нотки в голосе точно передаются по наследству. — Пусть тебя перестанет заботить то, что как тебе кажется, думают о тебе другие.
— Х-х-хорошо, — я опять разревелась, — на этот раз скорее от облегчения. Из меня, как будто бы выпустили всю ту обиду, страх, боль, которые я пережила за последние месяцы. Как будто внутри все промыли чистой водой и смыли всю грязь.
Отец Кира похоже был в курсе моих ощущений.
— Хорошо, — кивнул он, — иди на обрыв и хорошенько поплачь. Потом возвращайся, будем пить чай.
И я пошла на обрыв. И поплакала так, что своим ревом распугала всех окрестных чаек.
— Ты знаешь, они ведь здесь веками гнездятся, вдруг больше не вернутся, решив, что подобными звуками эта земля теперь будет оглашаться постоянно, — раздался сзади голос Кира.
— Тогда местные орнитологи смогут защитить пару десятков диссертаций на тему психические травмы ирландских птиц, — огрызнулась я.
— И то хлеб, — согласился Кир. — Надо дать людям заработать. — Внезапно, он меня обнял. — Когда эльф смотрит на человека, все плохое уходит. А учитывая твои приключения и переживания за последний год, теоретически, ты должна до сих пор биться в истерике.
— Хорошо, — я послушно кивнула, вытирая остатки слез. — Я, обязательно пару раз в нее стукнусь.
— В кого? — не понял Кир.
— В истерику, — пообещала я ему. — Только ты так на меня не смотри, пожалуйста.
— Я так и не могу. Я не эльф. Но я могу посмотреть на тебя так, — Кир скосил глаза к переносице.
Мой истеричный плач органично перешел в истеричное ржание.
— Идем уже, чудо мое, — скомандовал он.
И мы пошли пить чай.
Я понимаю, что вам хочется услышать подробности насчет моей жизни рядом с эльфами. Узнать, какие они, что чувствует человек рядом, были ли у меня какие-то приключения, но я не смогу сказать вам ничего нового. Можно взять Толкиена и перечитать, как неспешно и стремительно катились дни в Ривендейле. Со мной происходило ровно то же самое. Такой спокойной и счастливой жизни, пожалуй, у меня никогда не случалось. Несмотря на то, что как и предсказывал Кир, тренировочный процесс был довольно суровым, повседневность была по-настоящему безмятежной. Я быстро поняла, почему местные жители идут на все, точнее делают все возможное, чтобы остановить прогресс и любое вмешательство в жизнь своей деревни, только ради того, чтобы эльфы оставались рядом. Существование в относительной близости привносило некую легкость и особую остроту бытия. Воздух казался особенно свежим, еда необыкновенно вкусной (надо отдать должное кулинарному таланту Кира, но, тем не менее), птицы пели по особенному изумительно, и каждая минута существования, была наполнена бесконечным счастьем.
Поэтому, когда в очередной прекрасный день, Кир зашел и сообщил, что мы улетаем через 2 дня и что прошло уже полтора месяца нашего пребывания на изумрудном острове, я просто не могла поверить.
Но накануне отъезда, мы куда-то отправились. Я привыкла к долгим переходам сквозь леса, так как занимались мы на самых разных полянах, но в этот раз мы направились не от селения эльфов, а в его сторону.
— Мой дядя согласился посмотреть на тебя, — пояснил мне Кир, — очень долго его уговаривал. Он не очень любит оценивать людей, так как говорит, что не может объективно оценивать существ с ограниченными возможностями, но мне удалось его убедить.