В начале XV в. на Русь выехали из Сурожа Стефан Васильевич и его сын Григорий Ховра. Сын последнего Владимир Григорьевич уже известен как «гость да и болярин великого князя».[1416] Он был одним из богатейших людей Руси второй половины XV в. Еще в 1449/50 г. В. Г. Ховрин построил в Москве на своем дворе каменную Воздвиженскую церковь.[1417] Он был тесно связан с виднейшим боярином князем Юрием Патрикеевичем. В 1457 г. упоминается среди послухов в данной этого князя, а дочь Ховрина была замужем за сыном Юрия Патрикеевича Иваном. В 1458 г. Владимир Григорьевич выступал в качестве послуха в меновной В. Т. Остеева, племянника боярина времен Василия II. Около 1468—1478 гг. послушествовал он и в купчей великокняжеского дьяка Степана Бородатого. Около 1462—1478 гг., около 1463 г. и около 1465—1469 гг. в качестве боярина присутствовал на докладе у Ивана III. Около 1470—1485 гг. подписал жалованную грамоту, выданную Ф. М. Киселеву. Князь Юрий Васильевич Дмитровский около 1471 г. был должен Ховрину 380 руб. с полтиной. В 1473 г. Владимир Григорьевич (вместе с сыном Иваном Головой) руководил постройкой Успенского собора в Москве. Около 1479 г. кн. Андрей Васильевич Вологодский распорядился в своем завещании отдать ему 45 руб., а его детям — Голове и Дмитрию — 24 руб. Последний раз в источниках упоминается под 1480 г.[1418] Судя по характеру деятельности, Владимир Григорьевич исполнял обязанности казначея. Владел землями в Московском и Дмитровском уездах. У него было пять сыновей — Иван Хозюк, убитый во время паломничества в Иерусалим, Иван Голова (крестник Ивана III, женатый на дочери кн. Д. Д. Холмского), Иван Третьяк, Иван Четвертак и Дмитрий.
Иван Голова, упоминавшийся еще в 1473 г., был, вероятно, постриженником Симонова монастыря.[1419] В 1503 г. кн. Иван Борисович Рузский завещал ему 22 руб.[1420] Дочери Головы вышли замуж: Марья — за князя И. Д. Пронского, Евдокия — за И. В. Хабара. Из двух его сыновей старший, Петр, стал казначеем, младший, Иван Скряба, рано умер.
Дмитрий Владимирович был казначеем, во всяком случае с осени 1491 по конец 1509 начало 1510 г.[1421] В источниках он впервые упоминается около 1489 г., а уже в 1491 г. к нему в казну посылались дипломатические документы. В ноябре 1491 г. Д. В. Ховрин участвовал в приеме имперского посла Юрия Делатора (де ля Торна). В 1490/91 г. вел переговоры о мире со шведским послом. С конца 1492 г. Дмитрий Владимирович фактически руководит всеми переговорами с Литвой. У него (и у дьяков) находились ларцы, в которых хранилась великокняжеская казна. В 1489 г. и регулярно с 1500 по 1509 г. ведет сношения с Крымом и другими восточными странами. В 1501 г. вел переговоры с венгерским послом. В 1498 г. помещен в заключительной части списка древних чинов (после окольничих). Где-то между 1494 и 1499 гг. он выступал в качестве «сидельца» и «шурина» при составлении завещания кн. Ивана Юрьевича Патрикеева.[1422]
В земельных актах, за единственным исключением, о его казначействе не упоминается. Ему докладывали судебные и кабальные поземельные дела около 1488—1490, 1497/98, 1499/1500 гг. и в мае 1501 г. При этом его чин не назывался. В конце 1495 г. ездил в свите Ивана III в Новгород. В 1497 г. («боярин») был послан с ответственной миссией от Ивана III к митрополиту Симону. Присутствовал среди «бояр» на докладе великому князю Дмитрию в феврале 1498 г. и великому князю Василию около 1499—1502 гг. (в последнем случае назван казначеем среди «бояр»). В декабре 1505 г. сообщил царевичу Петру о предполагаемом браке его с сестрой великого князя. В апреле 1508 г. Дмитрий Владимирович проводил судебное разбирательство по земельному спору между князьями Кемскими. В августе 1507 г. он «приказал» грамоту, выданную Устюжскому Успенскому собору. До декабря 1508 г. он вел переговоры между Литвой и Крымом. Упоминается (как казначей, а не боярин) во время похода Василия III в Новгород и Псков, начавшегося в сентябре 1509 г. Он же в Новгороде вел переговоры в 1509/10 г. со Швецией.[1423] Боярином в узком смысле слова, очевидно, не был.[1424] К 1516 г. он уже умер.[1425] Владел землями в Московском уезде и Бежецкой пятине Новгорода.[1426]
1416
ПСРЛ. Т. 23. С. 154. О сурожанах см.: Сыроечковский В. Е. Гости-сурожане. М.; Л., 1935. О В. Г. Ховрине см. также: Alef. Р. 116; Веселовский. С. 442—449.
1417
ИЛ. С. 43. В. Г. Ховрин «на Симонове поставил церковь кирпичную Преображение... да в пределах собор архистратига Михаила... и ограду кирпичную около монастыря» (АСЭИ. Т. 3. № 479). В Устюжском своде он называется казначеем [ПСРЛ. Т. 37. С. 88].
1418
АФЗХ. Ч. 1. № 30, 126; АСЭИ. Т. 1. № 386, 398; Т. 2. № 370, 374, 375 (в издании акт датирован 1463 г.), 381; РИИР. Вып. 2. С. 56; ДДГ. № 68. С. 221; № 74. С. 276; ИЛ. С. 85; ПСРЛ. Т. 12. С. 199. В семье Головиных хранилось евангелие 1470 г. с надписью В. Г. Ховрина (К[азанский] П. Родословие Головиных, владельцев села Новоспасского. М., 1847. С. 11). Веселовский сомневался в древности надписи (Веселовский. С. 444).
1421
По Ш, был казначеем с 1494/95 г., умер в 1509/10 г. По Б, был казначеем с 1494/95 г. в течение 16 лет. В Государеве родословце о думных и дворцовых должностях его не говорится (Род. кн. Ч. 2. С. 270). О Д. В. Ховрине см.: Савва В. И. О Посольском приказе в XVI в. Харьков, 1917. Вып. 1. С. 272. По Шереметевскому и Беляевскому спискам, имел прозвище «Овца». Веселовский считал, что казначеем был Д. В. Овца, предок постельничего 70-х годов XVI в. И. Д. Овцына, а не Ховрин (Веселовский. С. 459).
1422
Сб. РИО. Т. 35. С. 75, 114—117, 123, 124, 148—152, 154, 269, 270, 273, 284 288, 298, 300, 304—306, 314—325, 350, 358, 376, 377, 390, 393, 403—405, 459—462, 480, 483—486, 489; Т. 41. С. 83—85, 290—292, 395 и др.; Т. 95. С. 14—15, 18, 24, 55, 56, 64, 67; ПДС. Т. 1. Стб. 66; АЗР. Т. 1. № 186; Описи Царского архива. С. 118; ДДГ. № 86. С. 349; № 89. С. 362—363; Шмидт. С. 273. Сохранился сударь, сделанный женой Д. В. Ховрина в сентябре 1495 г. (Николаева. № 48. С. 63—64).
1423
АСЭИ. Т. 1. № 536. (1488/89 г.), 540 (около 1488—1490 гг.), 628; Т. 2. № 416; Т. 3. № 250—251 (май 1501 г.), 276 (1499/1500 г.), 475; ПСРЛ. Т. 28. С. 160; ГБЛ. Ф. 256 (Собр. Румянцева). № 255. Л. 503 об.; Румовский И. Описание Великоустюжского Успенского собора. Вологда, 1862. С. 63—65; Сб. РИО. Т. 35. С. 489 и др.; Т. 95. С. 14—15, 24 и др. (ср. под 1494 г. — Сб. РИО. Т. 35. С. 123); РК. С. 44; Описи Царского архива. С. 119.
1424
Сведения о его «боярстве» очень туманны. Они заключаются в формуле: «а у великого князя были бояре Яков Захарьич да казначей Дмитрей Володимерович» (АСЭИ. Т. 1. № 628. С. 541, около 1499—1502 гг.; Т. 2. № 416. С. 449, 1498 г.). Но в данном случае речь идет об участии Ховрина в делах думской (боярской) комиссии, а не о боярском звании. В разряде 1495 г. он назван последним в списке «бояр» (после М. Я. Русалки) без упоминания о казначействе, но, может быть, боярином не был (РК. С. 24). Сходны и известия посольских книг. Так, в январе 1501 г. он назван просто казначеем наряду с боярином Юрием Захарьичем и глухо среди «бояр» (Сб. РИО. Т. 35. С. 303—304, 306).
1426
ДДГ. № 95. С. 391; АФЗХ. Ч. 1. № 153. В 1506 г. купил в Московском уезде сельцо Сырешево (АРГ 1505—1526 гг. № 17; НПК. Т. 6. Стб. 572, 574).