В Северо-Восточной Руси «окольничий» (Онанья) впервые упоминается в докончании детей Ивана Калиты конца 40-х— начала 50-х годов XIV в. среди лиц, присутствовавших при составлении этого акта. Около 1373 г. окольничий Тимофей (из рода московских тысяцких Протасьевичей) был первым среди послухов духовной Дмитрия Донского. В 1378 г. он участвовал в битве на р. Воже, а в 1380 г. стоял с войсками на р. Лопасне.[57] По С. Б. Веселовскому, в XIV в. существовал только один великокняжеский окольничий, который «был как бы квартирмейстером армии и церемониймейстером великокняжеского двора».[58] Данные для этого вывода о первоначальных функциях окольничего, к сожалению, у нас недостаточны. Может быть, первоначально была какая-то связь между окольничим и позднейшим дворецким, но это только вопрос для изучения. На некоторое время термин «окольничий» исчезает с горизонта. О причинах этого что-нибудь сказать трудно. Возможно, они как-то связаны с падением семьи московских тысяцких при великокняжеском дворе. «Окольничий» снова появляется в источниках в конце XV в. В разрядах во время похода Ивана III «миром» в Новгород в 1475 г. после бояр называются два окольничих: Андрей Михайлович Плещеев и Иван Васильевич Ощера. Во всяком случае, до 1490 г. число окольничих не превышало трех. Об их функциях писал С. Герберштейн: «окольничий представляет собою претора или судью, поставленного государем, кроме того, этим именем называется главный советник, который всегда пребывает при государе».[59] В этом определении принадлежность окольничих к ближайшему окружению великого князя и участие их в судопроизводстве подмечены верно.
В заседаниях боярских комиссий принимали участие не только думные чины, но и деятели государева дворца (дворецкие, конюшие и др.) и великокняжеской канцелярии — казны (казначеи, печатники). Поэтому изучение состава Боярской думы нужно проводить в тесной связи с изучением деятельности лиц дворцовой администрации.
При изучении личного состава Боярской думы второй половины XV—первой половины XVI в. нельзя абстрагироваться от проблемы Государева двора, изучаемой ныне специально В. Д. Назаровым и Г. Алефом.[60]
Государев двор в XV в. был той основной социальной силой, на которую опиралась власть московских великих князей. Из состава Государева двора черпались кадры для замещения важнейших административных должностей, а также выходили наиболее видные русские военачальники. Государев двор складывался на протяжении многих десятилетий. В него входили три элемента. Первый — князья, находившиеся на московской службе с XIV в. (Гедиминовичи, Оболенские, Ряполовские). Второй — бояре, как правило также издавна связанные с Москвой (Кошкины, Морозовы, Челяднины, Хромые и др.). Третий элемент — дети боярские. Это представители тех же боярских родов или боковых ветвей, а также новые слои: во-первых, местные землевладельцы, выдвинувшиеся благодаря службе, как ратной, так и административной; во-вторых, выходцы из-за рубежа или перебежчики из других княжений и, в-третьих, представители других сословий, связавшие свою судьбу со службой государю и обеспеченные за это вотчинами и поместьями (дети и родичи великокняжеских дьяков, всевозможные администраторы, иногда из «поповичей» и холопов).
Среди 304 полковых воевод разрядных книг времени правления Василия III (1505—1533) из княжеских родов происходило 187 человек (61,5%). Среди 117 нетитулованных воевод 87 человек, т. е. более 3/4, происходили из родов XIV в.[61] Исконные связи нетитулованной части Государева двора с Москвой не подлежат сомнению.
Боярская дума, совет при великом князе, выросла из верхушки Государева двора. В изучаемое время термин «Боярская дума» не упоминается. Но термин «дума» встречался под 1517 г., когда Шигона Поджогин назван сыном боярским, «который у государя в думе живет».[62] Двор Василия Темного в 1443 г. был послан против царевича Мустафы. Этот двор обеспечил ему победу в борьбе с Дмитрием Шемякой. Осенью 1445 г. в Переславле «вси князи и бояре его и дети боярские и множьство двора его от всех градов» встречало Василия II. В заговоре против Шемяки летом 1446 г. приняли участие «многые дети боярскые двора великого князя». Весной 1449 г. они же под руководством И. В. Стриги Оболенского и Федора Басенка нанесли поражение войскам Шемяки под Костромой и в 1452 г. под Устюгом.[63]
«Дети боярские, двор» Ивана III в 1467—1469 гг. участвовали в походах на Казань и Устюг, а в 1477/78 г. — на Новгород, в 1480 г. — на «немцы».[64] Так же активен был двор в начинаниях 90-х годов (в 1491 г. — в походе на Орду, в 1495—1496 гг. — на Новгород, в 1496 г. — на Казань).[65] Двор участвовал и в русско-литовских войнах (в 1501, 1508 и 1514 гг.).[66]
57
ДДГ. № 2. С. 13; № 8. С. 25; ПСРЛ. Т. 8. С. 33; Пг., 1922. Т. 15, вып. 1. С. 134; СПб., 1889. Т. 16. С. 106; Т. 18. С. 127; Т. 24. С. 142; Т. 25. С. 199; М., 1963. Т. 28. С. 82.
59
В 1498 г. окольничим был И. Шадра из рода Протасьевичей (Шмидт С. О. Продолжение хронографа... С. 273; Разрядная книга 1475—1598 гг. С. 17). И. В. Ощера называется окольничим и в 1479 г. (Разрядная книга 1475—1598 гг. С. 19; Герберштейн С. Записки о московитских делах. СПб., 1908. С. 84). О функциях окольничих в XVI—XVII вв. см.: Сергеевич В. И. Русские юридические древности. СПб., 1890. Т. 1. С. 385—392.
60
Назаров В. Д. О структуре «Государева двора» в середине XVI в. С. 40—54; Alef G. The Crisis of the Moscovite Aristocracy: A Factor in the Growth of Monarchical Power // (Alef G. Rulers and Nobles in Fifteenth-Century Moscovy. L. 1983. P. 50—55]. О Думе времен малолетства Грозного см.: Rüß H. Machtkampf oder «feudale Reaktion»? // Jahrbücher fur Geschichte Osteuropas. 1970. Bd. 18. H. 4. S. 481—502.
62
Сб. РИО. Т. 53. С. 40; ср. под 1553 г.: «у государя в думе» (ПСРЛ. СПб., 1904. Т. 13. С. 523).
63
Иоасафовская летопись. М., 1957. С. 31; ПСРЛ. Т. 28. С. 105. «Двор» кн. Дмитрия Шемяки упоминается еще под 1436 г. (ПСРЛ. Т. 28. С. 101), а Василия II — в 1433 г. (Там же. С. 100; Иоасафовская летопись. С. 34; ПСРЛ. Т. 18. С. 200; Иоасафовская летопись. С. 42—46).
64
Иоасафовская летопись. С. 55, 56, 58, 99, 100; ПСРЛ. Т. 25. С. 280; Т. 28. С. 118, 148.
65
ПСРЛ. Т. 28. С. 155, 160; Т. 25. С. 332; Иоасафовская летопись. С. 129, 131; Разрядная книга 1475—1598 гг. С. 25—26.
66
[ПСРЛ. Л., 1982. Т. 37. С. 99, 100]; ГБЛ. Собр. Румянцева. № 255. Л. 510 об.; Разрядная книга 1475—1598 гг. С. 43, 55; ср. под 1541 г. о дворовых людях (ПСРЛ. Т. 13. С. 100).