Крупная промышленность создает возможность безграничного расширения производства, что в свою очередь позволяет удовлетворять все реальные потребности людей, а тем самым обеспечить свободное и всестороннее развитие их сил и способностей. Однако эту возможность нельзя реализовать при капитализме, который вследствие своей частнособственнической основы порождает кризисы, нищету. «Следовательно, частная собственность должна быть также ликвидирована, а ее место заступит общее пользование всеми орудиями производства и распределение продуктов по общему соглашению, или так называемая общность имущества» (1, 4; 330)[223].
Подводя читателя к мысли о необходимости революционного низвержения капиталистического способа производства, Энгельс в то же время осуждает заговорщическую тактику, подчеркивая, что она не только бесплодна, но и прямо вредна. Коммунисты «очень хорошо знают, что революции всегда и везде являлись необходимым следствием обстоятельств, которые совершенно не зависели от воли и руководства отдельных партий и целых классов» (1, 4; 331). Этот тезис содержит в зародыше марксистское учение о революционной ситуации.
Ставя вопрос о диктатуре пролетариата, Энгельс утверждает, что она будет установлена путем последовательного революционного осуществления демократии, для чего необходима коммунистическая революция, которая «создаст демократический строй и тем самым, прямо или косвенно, политическое господство пролетариата» (1, 4; 332). Разумеется, этот «демократический строй» принципиально отличается от буржуазной демократии, так как его основная задача заключается в том, чтобы провести ряд широких мероприятий, «непосредственно посягающих на частную собственность и обеспечивающих существование пролетариата»: постепенная экспроприация земельных собственников, фабрикантов, владельцев средств транспорта, введение обязательного труда для всех членов общества, централизация кредитной системы и т.д. Но такая демократия есть не что иное, как диктатура пролетариата.
Постановка вопроса о мероприятиях, которые осуществляет рабочий класс, установивший свою политическую власть, по существу уже содержит в себе идею переходного периода от капитализма к социализму. С этим связано и следующее весьма важное положение: частную собственность сразу уничтожить нельзя; для этого необходим такой высокий уровень производительных сил, который экономически обеспечивает переход к социалистической системе хозяйства. Социализм есть не просто радикальное изменение системы распределения материальных благ, а глубокое преобразование общественных отношений производства на основе бурного роста производительных сил: «Крупная промышленность, освобожденная от оков частной собственности, разовьется в таких размерах, по сравнению с которыми ее нынешнее состояние будет казаться таким же ничтожным, каким нам представляется мануфактура по сравнению с крупной промышленностью нашего времени» (1, 4; 334 – 335). Энгельс, следовательно, признает, что уровень производства, достигнутый наиболее передовыми капиталистическими странами, все еще недостаточен для перехода к социализму.
В «Принципах коммунизма» сделана плодотворная попытка анализа классового содержания различных форм утопического социализма. Уже в те времена под флагом социализма зачастую пропагандировались учения, отражавшие интересы эксплуататорских классов. Энгельс разоблачает представителей феодального и буржуазного псевдосоциализма. В отличие от них «демократические социалисты», говорит Энгельс, – союзники коммунистов. Эти социалисты являются «либо пролетариями, которые еще недостаточно уяснили себе условия освобождения своего класса, либо представителями мелкой буржуазии, т.е. класса, который вплоть до завоевания демократии и осуществления вытекающих из нее социалистических мероприятий во многих отношениях имеет те же интересы, что и пролетарии» (1, 4; 338).
Касаясь вопроса об отношении коммунистов к другим партиям, Энгельс формулирует политическую линию пролетариата и его партии в буржуазной революции. В интересах коммунистов «помочь буржуазии возможно скорее достичь господства, чтобы затем как можно скорее в свою очередь свергнуть ее» (1, 4; 339).
223
Частная собственность, по мнению Энгельса, – это в сущности капиталистическая собственность: «Дело в том, что частная собственность существовала не всегда; когда в конце средних веков в виде мануфактуры возник новый способ производства, не укладывавшийся в рамки тогдашней феодальной и цеховой собственности, эта мануфактура, уже переросшая старые отношения собственности, создала для себя новую форму собственности – частную собственность» (1, 4; 330). Это положение надо, по-видимому, понимать в том смысле, что лишь при капитализме частная собственность, освобожденная от всех феодальных, цеховых, общинных и т.п. ограничений, становится повсеместно господствующим, всеобщим экономическим отношением.