Поэтому Б.Н. Чичерин решал задачу более просто и прозаично. Он полагал, что «купли» Ивана Калиты действительно имели место, что территориально Галич, Углич и Белоозеро не сливались ни с Московским княжеством, ни с великим княжеством Владимирским, там сидели свои князья, но… «неизвестно на каких правах»[1531].
По-своему пытался разрешить проблему В.И. Сергеевич. Принимая аргументы С.М. Соловьева против Н.М. Карамзина, он в то же время указывал на недостаточность позитивных доводов автора «Истории России с древнейших времен». Если «купли» Калиты действительно имели место, то, по мнению В.И. Сергеевича, князь Иван должен был все-таки сказать о них в своей духовной, тем более что мелкие приобретения (село Богородское, купленные люди, бортники, даже кусок золота) были аккуратно перечислены в его завещании. «Итак, — подводил итог В.И. Сергеевич, — молчание завещаний Калиты и его детей остается необъясненным, а возбуждаемые им сомнения неустраненными. Несомненно только следующее: Галич, Белоозеро и Углич в состав московской территории вошли при Дмитрии Донском»[1532]. Последнее обстоятельство, казавшееся В.И. Сергеевичу несомненным, дало ему повод подозревать ссылку духовной Дмитрия Донского. Полагая, что внук Калиты присоединил Галич силой, В.И. Сергеевич делал вывод о «несоответствии языка официальных актов с действительными способами приобретения» земель московскими князьями, а поэтому указание Донского на «купли» деда расценивал как своего рода пропагандистский прием, вызванный «желанием замаскировать» насильственные действия[1533]. Эту мысль В.И. Сергеевича позднее разделял и А.Н. Насонов[1534]. В последнее время ее поддержал также французский исследователь В.А. Водов[1535].
Значительное внимание вопросу о «куплях» Ивана Калиты уделил А.Е. Пресняков. Он внимательно разобрал все аргументы своих предшественников, сделал ряд интересных частных наблюдений, но в целом его толкование вопроса эклектично, и к твердому выводу он так и не пришел. С одной стороны, А.Е. Пресняков согласился с той точкой зрения Н.М. Карамзина, что «купли» князя Ивана имели отношение к великому княжению, а не к собственно Московскому княжеству[1536]. А.Е. Пресняков даже попытался подкрепить заключение Н.М. Карамзина указанием на структуру завещания Дмитрия Донского, где, по его мнению, было проведено четкое разграничение между старыми вотчинами (московскими) и великокняжескими владениями[1537]. К последним А.Е. Пресняков отнес и «купли» Ивана Калиты. Однако ссылка духовной на характер приобретения Галича, Углича и Белоозера заставила А.Е. Преснякова все-таки выделить «купли» из общего комплекса великокняжеских волостей[1538]. Даже при довольно искусственном членении завещания Дмитрия Ивановича[1539] содержание сделок, названных в нем «куплями» Калиты, а также судьбы Галича, Углича и Белоозера до их слияния с вотчиной московских князей продолжали быть для А.Е. Преснякова неясными, и он вынужден был воспользоваться объяснением С.М. Соловьева об оставлении Калитой некоторых владельческих прав за местными князьями[1540]. «Уступка княжеских владений великому князю с сохранением права владельца "ведать" их пожизненно встречается и позднее в московской практике», — писал А.Е. Пресняков, пытаясь дополнить объяснение С.М. Соловьева ссылкой на передачу белозерской княгиней Феодосией земель своему племяннику Дмитрию Донскому[1541]. Но разбирая указанный им же случай, А.Е. Пресняков вынужден был констатировать, что речь в нем идет только о части княжеских белозерских волостей, а не обо всем княжении, и что «купли» Калиты — «владения иного типа и судьба их иная»[1542]. В итоге решения вопроса о «куплях» так и не последовало.
Весьма ценные соображения о «куплях» были высказаны М.К. Любавским. Он отверг мысль С.М. Соловьева о том, что в результате сделок Калиты за местными князьями могли оставаться права самостоятельных правителей. «… Такая сделка, — считал, и основательно, М.К. Любавский, — была бы мыслима в форме предоставления княжеств в пожизненное владение продавшим князьям, а не до поры до времени, со включением и преемников»[1543]. Сам М.К. Любавский полагал, что «купли» действительно имели место, что Калита купил Галич, Углич и Белоозеро, заплатив ордынский выход за местных князей (здесь М.К. Любавский последовал за догадкой, высказанной еще С.М. Соловьевым[1544]), которые в результате такой операции перешли на положение князей служебных[1545]. Но если М.К. Любавский прав в определении юридического статуса утративших свою власть галицкого, углицкого и белозерского вотчичей, то его мнение о характере «купель» Калиты вызывает серьезные сомнения. Оно не находит аналогий в фактах русской истории XIII–XIV вв. Непонятным остается и отсутствие упоминаний «купель» в духовной самого Калиты и его сыновей.
1535
1536
1539
По мнению А.Е. Преснякова, духовная Дмитрия Донского композиционно делится на две части. В первой говорится лишь о московских уделах, а во второй — только о великокняжеских землях (