В 1497 г. великий князь Иван III менялся землями со своими племянниками волоцкими князьями Федором и Иваном Борисовичами. Вместо их сел и деревень, разбросанных в центральных уездах Русского государства, Иван III отдал им прилегавшие к Волоколамску тверские волости Буйгород и Колпь[1018]. К сожалению, составленная в том же 1497 г. разъезжая грамота фиксирует только юго-западные, новые, границы отошедших к волоцким князьям тверских волостей и не описывает старый рубеж, отделявший эти волости от владений Федора и Ивана. Тем не менее по положению волости Буйгород на р. Буйгородке (примерно в 12 км к северо-востоку от г. Волоколамска; земли центра волости — с. Буйгород, в XVI в. ставшего дворцовым, лежали по берегам рек Сестры, Черной и Буйгородки[1019]) и центра Колпинской волости — с. Белая Колпь (в 20 км на северо-запад от г. Волоколамска; территория волости лежала по верхнему течению р. Лоби[1020]) можно заключить, что тверская граница проходила в непосредственной близости от этого новгородского города. Так, видимо, было и в XIV в. Во всяком случае, летопись, описывая московско-тверское столкновение 1370 г. и отмечая, что «почали Москвичи и Волочане воевати Тфѣрьскыя волости»[1021], сделала специальную оговорку о волочанах, которые «съ порубежныхъ мѣстъ такъ и воевали»[1022]. Оговорка свидетельствует о непосредственных границах Твери с Волоколамском в XIV в.
От волости Колпь тверская граница тянулась далее на запад, к верхним течениям рек Держи и Шешмы, т. е. к волостям Хорвач (Погорелое городище) и Олешне, о которых речь шла ранее, при определении южного рубежа Тверского княжества.
Таким образом, территория Тверского княжества представляла собой в XIV в. нечто подобное эллипсу, вытянутому в направлении с северо-востока на юго-запад, примерно от Кашина до Зубцова. Стержнем этой территории была Волга, пересекавшая княжество с юго-запада на северо-восток. Общая площадь Тверского княжества составляла примерно 21,1 тыс. кв. км.
Помимо основной территории княжества, в руках тверских князей были владения и за ее пределами. Это могли быть земли отдельных сел, слобод и даже, по-видимому, волостей. Происхождение таких владений было двояким. С одной стороны, они могли появиться в результате «купли»: покупки тверского великого князя, других лиц тверского княжеского дома, тверских бояр и княжеских слуг в чужих княжествах и землях. С другой стороны, при поступлении на службу к тверским князьям бояр из других княжеств отчины последних должны были оставаться за ними, а потому тверские князья получали права «вступаться» в эти отчины. Впрочем, точно такие же права в отношении тверской территории могли появиться у князей других княжеств в случае перехода к ним на службу тверских бояр.
О существовании владений тверских князей за пределами собственно Тверского княжества указывают договоры, заключенные этими князьями с Новгородом Великим и Московским (точнее, Московским и Владимирским) великим княжеством. Так, уже в докончальной грамоте Михаила Ярославича Тверского с Новгородом Великим, составленной в конце 1296 — начале 1297 г., содержится статья о тверских селах на новгородской территории: «А што будеть моихъ селъ в Новъгородьскои волости или моихъ слугъ, тому буди судъ безъ перевода»[1023]. Более конкретные данные сохранил текст другого договора Михаила Ярославича, заключенного с великим князем Владимирским Юрием Даниловичем Московским и Новгородом Великим в начале 1318 г., но не зимой 1318/19 г., как полагали издатели «Грамот Великого Новгорода и Пскова»[1024]. В этом договоре, дошедшем, к сожалению, в дефектном состоянии, есть следующая статья: «А что в… [кн]ягыни покупила села въ Волог[дѣ] и въ Бѣжицко [и волости], имати еи куны у истьцевъ, [а земля] святой Софии, такоже[и] дѣтемъ его, и княгыни его, и б[ояромъ] его въ все княжень[е Ми]хаилово, знають своего [истьца], а земля бес кунъ…»[1033]. Из приведенной цитаты становится очевидным, что тверские князья и бояре владели селами не только в соседнем с Тверским княжеством Бежецком Верхе, но и в отдаленной Вологде, причем владели длительное время, на протяжении «всего княженья Михайлова». Впрочем, приведенные тексты новгородско-тверских и московско-тверских договоров конца XIII–XIV в. одновременно свидетельствуют, что тверским князьям запрещалось иметь владения вне их отчины. Хотя, как можно догадываться, эти запреты часто нарушались, но они столь же систематически и возобновлялись. Очевидно, что Новгород и великие князья Северо-Восточной Руси стремились полностью контролировать подвластные им земли, не допуская появления на них чужих владений. Это было одним из проявлений процесса консолидации территорий крупных государственных образовали Восточной Европы в послемонгольский период[1034].
1024
Там же, № 13, с. 25. Михаил Ярославич был казнен в Орде 22 ноября 1318 г., поэтому заключить договор зимой 1318/19 г. он никак не мог. О дате убийства Михаила см.:
1034
Интересно отметить, что в договоре 1427 г. великого князя Тверского Бориса Александровича с великим князем Литовским Витовтом запрещался переход бояр на службу с отчиною. Витовт обязывался таких бояр «со очиною не прнимати». Если же кто-либо из тверских бояр переходил в Литву, то он был «очины лишенъ, а во очине его воленъ яз, князь велики Борисъ Александрович» (ДДГ, № 23, с. 63). В договоре же 1375 г. между Тверью и Москвой общей нормой было сохранение за боярами, отъехавшими на службу к другому князю, их отчин на территории покинутого княжества (Там же, № 9, с. 27).