Перипетии то враждебных, то мирных отношений Всеволода со своими дядьями важны для уяснения некоторых историко-географических моментов. Казалось бы, указание составителей Никоновской летописи под 1346 г. на Холм как удел князя Всеволода не оставляет сомнений ни в древнем происхождении этого указания, ни в том, какой город являлся центром владений старшего из наследников Александра Тверского. Поэтому не случайно заимствованное из Никоновского свода определение Всеволода Александровича как князя Холмского давно и прочно утвердилось в научной литературе[1077]. Однако некоторые детали повествования Никоновской летописи о столкновениях холмского князя с великими князьями тверскими наводят на размышления о степени достоверности свидетельств этого источника.
В самом деле, при описании конфликта 1346 г. речь в Никоновской летописи идет не только о Всеволоде, но и о его матери[1078], причем вдовствующая княгиня упоминается первой. Князь Константин «имал» их бояр и слуг, т. е. не только бояр и слуг Всеволода, но по крайней мере еще и бояр и слуг княгини Анастасии. Иными словами, Константин Тверской пытался распоряжаться не только в уделе Всеволода, но и в уделе его матери. Впрочем, такой вывод, верный со стороны формально-логической, будет не совсем справедлив с точки зрения отражения реального развития событий той поры. Уже А.Е. Пресняков обращал внимание на то, что «семья в.к. Александра осталась после его кончины единой владетельной семьей под рукой вдовы-матери княгини Анастасии»[1079] и что борьба Всеволода с дядьями — конфликт не отдельных лиц, а столкновение «двух линий тверского княжеского дома»[1080]. Действительно, вдова Александра Михайловича княгиня Анастасия и ее сын Всеволод уже по своему положению старших в семье (второму, за Всеволодом, сыну Александра и Анастасии, князю Михаилу, в 1346 г. было лишь 13 лет[1081]) должны были руководить всей отчиной своего мужа и отца. Конфронтация с ними Константина Михайловича означала посягательство великокняжеской власти на территорию всего удела Александровичей. Отсюда следует, что противостоять Константину, а позднее — Василию, должен был не один Всеволод Александрович, как это казалось работавшим в XVI в. составителям Никоновской летописи и как это можно понять из текста созданного ими свода, а вся семейная группа князей. С последней точки зрения весьма показательно известие о примирении Всеволода с Василием после возвращения первого из Литвы в 1360 г.
Как уже говорилось, летопись под этим годом сообщала, что Всеволод «взялъ миръ со братьею, а князь Василеи трети ихъ очины отъступился и раздѣлишася волостьми»[1082]. Из всех исследователей наибольшее внимание приведенной фразе уделил А.Е. Пресняков. Слова «взялъ миръ со братьею» он понимал как заключение какого-то договора Всеволода со своими родными братьями; текст об отступлении князем Василием трети их отчины — как отказ тверского князя в пользу Александровичей от третьей части Тверского княжества — «доли их отца в общей тверской отчине»; слова о разделении волостями — как полюбовный раздел территории между сыновьями Александра Михайловича[1083]. Думается, что А.Е. Пресняков вполне прав в интерпретации второй части фразы и его критика мнения В.С. Борзаковского и А.В. Экземплярского, понимавших под третью отчины треть города Твери, представляется обоснованной и справедливой. Из предложенного А.Е. Пресняковым объяснения данного места летописи вытекает, что тверской великий князь имел дело не с одним Всеволодом, а со всеми наследниками князя Александра, которым он пошел на уступки, окончательно признав за ними права на территорию удела их отца.
В том же ключе взаимоотношений Александровичей с князем Василием должна быть интерпретирована и первая часть приведенной летописной цитаты. Трактовка ее А.Е. Пресняковым вызывает сомнения. В самом деле, если разделить мысль А.Е. Преснякова, то придется признать, что до своего ухода в Литву в 1359 г. Всеволод поссорился с братьями, о чем источники умалчивают. Между тем ясно, что отъезд Всеволода в Литву был вызван притеснениями со стороны Василия Кашинского, столь ярко проявившимися в 1358 г. А если ссора между сыновьями Александра Михайловича действительно имела место, то при чем тут был тверской великий князь, довольно неожиданно отказавшийся от притязаний на их треть тверской отчины? Все эти или подобные логические неувязки чувствовал уже В.С. Борзаковский, который предлагал видеть в «братьях» Всеволода летописного текста не его родных, а его двоюродных братьев, т. е. сыновей Константина и Василия Михайловичей[1084]. Но такое толкование противоречит терминологии источника.
1077
1078
В тексте фигурирует княгиня Анастасия (Настасья) — жена Александра Михайловича (ср.: ПСРЛ, т. 15, стб. 467).
1081
Михаил родился в 1333 г. (ПСРЛ. СПб., 1851, т. 5, с. 220; ПСРЛ. 2-е изд. Пг., 1915, т. 4, ч. 1, вып. 1, с. 265).
1083