Рубеж удела Александра Михайловича с уделом Константина проходил, видимо, по водоразделу рек Шоши и Лоби. От кашинских земель владения Константина отделялись, возможно, р. Хотчей.
Что касается кашинского удела Василия, то его земли лежали по обеим сторонам Волги. За это говорит как известие 1287 г., причислявшее к кашинской «стране» Кснятин[1161], так и выделение Кашина и Кснятина в один удел в конце XIV в. великим князем Михаилом Александровичем[1162]. Поэтому нельзя согласиться с В.С. Борзаковским, предполагавшим, что земли по правому берегу Волги первоначально к Кашину не относились[1163].
В целом первые уделы Тверского княжества представляли собой компактные территории, обязательно примыкавшие к Волге. В последнем случае свой отпечаток на географию уделов наложило расположение всего Тверского княжества на международном волжском. пути. В ранний период существования тверских уделов нельзя заметить того чересполосного владения одних княжеских ветвей на территории других, какое наблюдается в более позднее время. Исключение, видимо, составляла только сама Тверь и ее округа, где были владения разных представителей тверского дома. Однако такая система удельного членения Твери, способствуя владельческому дроблению территории, в то же время поддерживала политическое единство княжества, поскольку ставила младших князей в зависимость от тверского великого князя, в уделе которого располагались их дворы, села и слободы.
Привлечение данных XIV–XVI вв. для выяснения территориального деления Тверского княжества по завещанию Михаила Ярославича значительно облегчает характеристику эволюции государственной территории Твери в период с 1319 г. по конец XIV в., поскольку эти данные отразили основные факты дробления и консолидации тверской территории за указанное время. Только необходимо их систематизировать в хронологическом порядке, соотнеся с основными событиями политической истории Твери.
Выделение уделов в Тверском княжестве, которое надо датировать временем, когда в Твери узнали о казни в ханской ставке Михаила Ярославича[1164] и когда вступило в силу составленное им завещание, нарушив владельческую целостность княжества, не нарушило, однако, политического единения наследников Михаила. Защита от посягательств владимирского великого князя Юрия Даниловича Московского, имевшие общерусскую значимость планы борьбы за стол во Владимире сплачивали тверских князей и препятствовали развитию местных центробежных сил. Союз братьев явился одним из важных факторов, благодаря которому старший из Михайловичей, Дмитрий, сумел занять в 1322 г. великокняжеский владимирский стол[1165]. 21 ноября 1325 г. Дмитрий убил в Орде главного врага тверских князей Юрия Даниловича[1166], за что и сам поплатился жизнью. 15 сентября 1326 г. по приказу хана Узбека он был казнен[1167]. За время пребывания Дмитрия в Орде Тверским княжеством управлял, по-видимому, второй из Михайловичей, Александр. После гибели брата он был поставлен Ордой в великие князья Владимирские[1168]. Летописи умалчивают, стал ли при этом Александр тверским князем. Но судя по тому, что его резиденцией был великокняжеский дворец в Твери[1169], Александр занял и тверской стол. Таким образом, в его руках соединились территории двух тверских уделов — собственного и брата Дмитрия.
После антиордынского восстания в Твери 15 августа 1327 г. и карательной ордынской «Федорчюковой рати» зимой 1327/28 г. Александр Михайлович должен был бежать в Псков, где пробыл (с перерывом) до 1337 г.[1170] Его братья Константин и Василий, скрывшиеся было от монголо-татар в Ладоге[1171], уже весной или летом 1328 г. вернулись назад[1172]. Тверским великим князем стал более старший Константин, а Василий сел, очевидно, в Кашине. Но в отличие от своих предшественников Константину Михайловичу, по-видимому, пришлось получать санкцию хана Узбека на занятие тверского великокняжеского стола. Так следует объяснять поездку Константина в Орду в 1328 г.[1173] С этого времени монголо-татары начинают систематически вмешиваться в распределение столов в Тверском княжестве, оказывая заметное влияние на перекройку тверской государственной территории. Передав ярлык на Тверь Константину, они объективно способствовали соединению, хотя, возможно, и временному, под его рукой бывших владений Дмитрия, Александра, а также его собственных. Такое сосредоточение власти у одного лица над территорией почти всего Тверского княжества (за исключением Кашина) в 1328 г. было для Орды неопасным, поскольку княжество было в сильнейшей степени разорено военной экспедицией Федорчюка; к тому же посажение на тверской стол Константина вбивало клин в отношения между ним и хоронившимся от монголо-татар Александром. Но в будущем подобная консолидация тверских уделов могла таить для Орды определенную угрозу. Не исключено, что предвидение такой возможности (если только к тому времени эта возможность не стала реальностью) сыграло известную роль в решении хана Узбека простить князя Александра Михайловича и передать ему тверской великокняжеский стол в 1337 г. Правда, терминология летописи в данном случае несколько расплывчата. Александр «приатъ пожалование отъ царя, въсприимъ отчину свою»[1174]. Под термином «отчина» можно понимать как собственно удел князя Александра, так и тверскую великокняжескую территорию, или же то и другое вместе. Видимо, Александру вернули все, чем он владел до конца 1327 г. О владении Александром тверской великокняжеской частью говорит как пребывание самого Александара Михайловича и его семьи в Твери[1175], так и свидетельство договорной грамоты 1399 г. сына Александра великого князя Тверского Михаила с Василием Московским. Договор 1399 г. регулировал также отношения Твери с Новгородом Великим, поэтому в нем была сделана ссылка, что эти отношения должны были быть такими же, как «при великом князѣ Александрѣ Михаиловичѣ, как жил без великого княжения»[1176]. Очевидно, что составители договора имели в виду не период конца 1325 — конца 1327 или начала 1328 г., когда Александр был полновластным великим князем Владимирским, а второй период его пребывания в Твери. И этот второй период они считали временем, когда Александр правил Тверским княжеством. О получении Александром в то время своего первого удела — Зубцова — свидетельствует владение его семьей в 40-х годах XIV в. землями на юге Тверского княжества.
1164
По свидетельству Повести о смерти в Орде Михаила Ярославича Тверского, в Твери долго не знали об убийстве Михаила: «княинѣ же его и сыномъ. не вѣдущим ни что же сътворшагося: далече бо бяше земля, не бѣ мощно вести (донести) никому же» (ГБЛ, ф. 310, № 1254, л. 49). Только после возвращения из Орды Юрия Московского «на другое же лѣто», т. е. после 28 февраля 1319 г., тверичи узнали о гибели своего князя (Там же, л. 49об.). Третий сын Михаила Ярославича, Константин, получил свой удел несколько позднее братьев. Он был в Орде, когда казнили отца. Вместе с боярами Михаила Ярославича Константин был отдан князю Юрию, который привел его с собой на Москву и некоторое время удерживал, по-видимому, у себя. Во всяком случае, Константина не было среди братьев, встречавших 6 сентября 1319 г. гроб с телом Михаила (Там же, л. 49об.). Самое раннее после указанной даты известие, свидетельствующее, хотя и косвенно, о пребывании Константина в Тверском княжестве, относится ко второй половине 1327 г. (НПЛ, с. 98). В.С. Борзаковский полагал, что Константин был отпущен Юрием тогда же, когда между Москвой и Тверью было достигнуто соглашение о выдаче останков Михаила (
1165
НПЛ, с. 96; ПСРЛ, т. 15, вып. 1, стб. 42; т. 18, с. 89, везде под 6830 г. мартовским. О дате см.:
1168
Там же, т. 15, вып. 1, стб. 42;
1170
НПЛ, с. 98, 348; ПСРЛ, т. 15, вып. 1, стб. 44, 48; т. 18, с. 90, 92;
1172
ПСРЛ, т. 15, вып. 1, стб. 44;
1173
ПСРЛ, т. 15, вып. 1, стб. 44;
1175
ПСРЛ, т. 15, вып. 1, стб. 49, 51; т. 15, стб. 420;