Системное рассмотрение института службы выявило его разноплановую и тесную генетическую связь с общественной структурой. Зарождение основных элементов централизованного государства в период сословной монархии во Франции сказалось на статусе, политике и ценностных установках чиновников. Характерной чертой этого этапа была небывалая политизация сословий, выражавшая волю и способность общества к самоорганизации. Накал политических страстей во Франции XIII–XV вв. определил атмосферу, царившую и в коридорах власти. Именно взлет политической активности сословий и общественные движения за реформы в управлении раскрепостили язык чиновников в разговоре с верховным правителем, подвигли контролировать его действия и ограничивать произвол, апеллируя к «памяти государства» и защите прав людей.
Превращение корпуса королевских должностных лиц в отдельную социальную группу предопределялось особенностями устройства средневекового общества, в котором каждая профессия, страта или группа была организована в корпорацию для реализации своих прав, прерогатив и привилегий через групповую солидарность. Этот корпоративизм средневекового общества и механизм формирования сословий сказались на формах конституирования чиновничества: корпоративные формы комплектования и вознаграждения, права на занимаемые должности и карьерный рост, выработка специфических достоинств, особый образ жизни и идентификация через «работу», общие ценности и культура — всё это сплачивало служителей короны в однородную группу. Однако корпоративизм, будучи особенностью средневековой социальной структуры, присущ бюрократии в целом, поскольку вытекает из специфики ее общественной функции.
Таким образом, связь власти с обществом предстает в исследовании более глубокой, многосторонней и неоднозначной, чем это принято считать, поскольку власть — это люди, пришедшие управлять и сформированные общественными ценностями, культурными кодами и идейными установками данного общества. Культура общества активно и действенно влияет на культуру власти и наоборот, формируя особую бюрократическую вневременную культуру управления как служения общему благу, понимаемого в каждую эпоху по-разному. В этом контексте становление и развитие государства оказывается результатом представлений, идей, ценностных установок и чаяний всех слоев общества, отражая не только высокие ученые концепции, но и массовые представления людей эпохи. Такой ракурс смягчает традиционное противопоставление власти и общества как двух соперничающих и отделенных друг от друга политических сил и превращает культуру в структурообразующий фактор развития власти и общества. К тому же, восприятие власти и общества как двух разных и противоборствующих структур не учитывает общность их конечных целей — защиту общего блага, поддержание мира, порядка и гарантий справедливости для всех. В результате, структура власти оказывается напрямую зависимой от общества, причем в большей степени, чем наоборот. При этом качество властной элиты служит показателем жизнеспособности государственных структур, а власть предстает «зеркалом общества» (его социальных, политических и культурных параметров), что сообщает проделанному исследованию не только научную, но и общественную значимость.
Приложения
