Методологические подходы исследования основывались также на особенностях формирования государства во Франции и на особой роли в этом процессе служителей короны. Первые определялись, с одной стороны, изначальной узостью социальной базы монархии, а с другой — большими размерами Французского королевства (быстро достигнутыми в результате успешных военных и династических присоединений) и наличием у монарха сильных соперников в лице принцев крови, знати и региональных элит при крайне ограниченных изначально ресурсах господства. Как показано в работах Н.А. Хачатурян, дисперсия власти, присущая средневековому обществу, начиная с XI в. нашла выражение в баналитетной сеньории, и король действовал тогда в качестве сюзерена, мало отличаясь от своих вассалов по методам властвования[195]. В этот период частное и публичное начала власти еще не были разделены, она носила ярко выраженный личностный характер; господствовало обычное (локальное) право, а влияние церкви на управление было монопольным. Король Франции, хотя и являлся «первым среди равных», но изначально был намного слабее окружавших его грандов и знати, а разбросанные по стране домениальные владения короны не могли соперничать с компактными и богатыми землями других знатных сеньоров. К тому же специфика сеньориально-вассальной системы во Франции отторгала короля от вассалов его вассалов, делая его зависимым от позиции непосредственных вассалов короны.
В то же время, хотя любая власть выступает в виде «публичной», реализуя общественные функции, возникновение централизованного государства как «выразителя и гаранта общего интереса» неотделимо от ренессанса римского права в качестве средства утверждения публично-правовых основ власти монарха, «перетягивающего на себя» (по выражению Н.А. Хачатурян) главные функции управления обществом, преодолевая полицентризм и смывая препятствия между верховной властью и иммунитетами на местах[196]. В этих условиях незыблемой опорой формирующейся королевской власти сделались ближайшие советники короля — ученые легисты и чиновники, чьи интересы, статус и благополучие оказались напрямую связанными с успехами в ее развитии. Они своими теориями компенсировали изначальную слабость короля, создав концепцию публично-правового характера верховной власти.
Решающая роль юристов и правоведов в этом процессе определялась главным вопросом всякой власти — проблемой ее легитимности. Для растущих властных полномочий короля Франции требовались легитимирующие теории, и именно их поиском и формулированием были заняты легисты. Почерпнув солидный арсенал аргументов из римского права и интерпретируя обычное право, они создали государственное так называемое позитивное право, чем обеспечили королевской власти прочный идеологический фундамент[197]. Этот вклад легистов в узаконение властных полномочий монарха определил тесную взаимосвязь короны со своими служителями — правоведами и практиками. Складывание исполнительного аппарата и оформление устойчивой группы чиновников как неотъемлемых атрибутов государства способствовало превращению монарха из сюзерена в суверена, в «гаранта» справедливости и порядка для всех[198].
При всей универсальности данного процесса в западноевропейских странах во Франции он имел свою специфику. Хотя первым этапом в формировании государств везде на Западе выступала судебная монархия, но именно во Франции в силу наличия у монарха сильных соперников группа судейских чиновников превратилась в одну из главных опор формирующегося государства. Согласно Б. Гене, только суд и гражданская администрация породили новую политическую группу, способствовавшую развитию государства в своих интересах[199]. Именно поэтому судейские стали авангардом складывающейся группы чиновничества.
Это обстоятельство предопределило краеугольный конфликт внутри поля власти. Зарождающаяся бюрократия внесла весомый вклад в становление публично-правовых основ королевской власти и усиление государства. Однако она достаточно быстро обнаружила имманентную тенденцию к автономизации и оказалась носителем неискоренимого частноправового начала, выдавая свои интересы за «общее благо». Как следствие, интересы сословия юристов оказали решающее воздействие на характер государства во Франции[200].
195
Как отмечает автор, иногда выделяют даже отдельную так называемую патримониальную фазу, предшествующую сеньории
196
Подробнее об этом см.:
197
О месте правоведов и чиновников см.:
198
Как отмечает H.A. Хачатурян, не только право, но и институты власти (юстиция, финансовая сфера, исполнительный аппарат) «расширяют основания власти, а также содержание власти, меняя ее природу» (
199
Воинская служба, по Гене, не создала новой группы, то же и сфера финансов: здесь служба лишь упрочивала статус купцов и деловых людей. См.:
200
Этот момент был давно отмечен в историографии, но не был должным образом проанализирован. Так, уже Мишле писал о легистах как о «тиранах Франции», извративших в угоду своим интересам суть монархической власти. Демонизацию королевских чиновников продолжали Гизо и Тьерри. Об этом см.: