Формирование института государственной службы во Франции XIII–XV веков.

Современный человек живет в условиях наличия государства и даже не подозревает, насколько его восприятие власти является плодом длительной и сложной эволюции. Поэтому для адекватного понимания процесса исследователю следует «освободиться» от этого исторически обусловленного, но позиционируемого как нечто универсальное, восприятия государства, его функций и институтов. Такой ракурс возвращает мыслящего и действующего человека, «социального агента», в анализируемое явление: в данном случае, позволяет понять, что чиновники хотели сделать, что они в итоге сделали и почему результат оказался именно таким[201].

В этой связи уместно задаться вопросом: кто писал те указы, которые формировали институт службы короне Франции? Формально они издавались «именем короля» и по согласованию с Королевским советом, но на деле большинство их являлись плодом творчества самих служителей короны. Прежде всего, тексты указов создавались в Канцелярии образованными клириками, выражавшими в них ученые концепции о власти в специфическом дискурсе, отражающем их собственные идеи[202]. Основная масса указов, регулировавших работу ведомств и служб, просто не могла быть издана без соучастия самих их работников, которые одни разбирались в тонкостях процедур[203]. О соучастии чиновников в законотворчестве нередко содержатся прямые упоминания в текстах указов[204]. В этой связи используемые в работе выражения: «Филипп Красивый постановил», «Карл Мудрый утвердил» и т. п. — призваны лишь датировать этапы развития администрации, а не указывают на авторство указов.

Показателем тесной взаимосвязи личных интересов служителей короны с усилением королевской власти является легендарное «рвение чиновников» в деле расширения и укрепления властных прерогатив короля Франции[205]. Оно подкреплялось поощряемой личной инициативой в деле улучшения работы ведомств и служб. Почти все административные нововведения исходили от самих служителей. Наиболее наглядно это отражено в сфере ведения документации. Так, в основании гигантского архива Парламента лежала личная инициатива секретаря Жана де Монлюсона вести регулярные записи с 1263 г. для облегчения поисков прежних решений и улучшения работы суда. Почин был подхвачен его преемником Никола де Шартром, который с 1278 г. решил извлечь из архива самые значимые судебные казусы. Одобренной post factum указом Филиппа IV Красивого от 1286 г. этой инициативе мы обязаны первыми регистрами Парламента, так называемыми Оlim'ами. Так была создана парламентская традиция, и каждый секретарь вносил в работу улучшения[206]. Та же атмосфера служебной инициативы, вдохновленной целями защиты королевских прерогатив и «памяти» государства, царила и в Канцелярии[207].

Таким образом, я исхожу из того очевидного факта, что происхождение государства неотделимо от генезиса чиновников — группы людей, действующих с ним заодно и лично заинтересованных в его функционировании.

В становлении государства немалую роль сыграла и церковь. Внешне институты королевской власти строились в оппозиции к церковной организации, отвоевывая пространство светской власти и расширяя ее полномочия за счет церковной юрисдикции. Такая точка зрения являлась господствующей на протяжении долгих лет, однако новые исследования способствовали ее пересмотру[208]. Стало понятно, что государство развивалось не в оппозиции «феодализму» — церкви и дворянству, а напротив, трансформировало и включало их в новые структуры. К тому же, можно сказать, что само государство родилось внутри церкви. Прежде всего, она обеспечивала растущий государственный аппарат служителями — образованными клириками, что убедительно доказали просопографические исследования[209]. В то же время, именно церковная доктрина заложила идейные основы миссии королевской власти как служения общему благу и как особой «службы» короля обществу, именуемому в ту эпоху словом ecclesia или respublica Christiana. Основные идеи и концепты о королевской власти были почерпнуты теоретиками монархического государства из Библии и канонического права[210].

201

О необходимости такого ракурса писал А. Дюфур, напоминая, что «Франция — это творение людей и их воли». См.: Dufour A. Op. cit. Р. 323–324. Вместе с тем, как заметил К. Гинцбург, кто не видит разницы между тем. что люди хотели сделать, и тем, что они сделали, тот не историк.

202

Королевские нотариусы самостоятельно составляли тексты грамот, что отчетливо видно по индивидуальному стилю этих текстов. См.: Guyotjeannin О. Les sources de l'histoire médiévale. P. 176–177: Bautier R.-H. Le personnel de la chancellerie royale sous les derniers Capétiens Prosopographie et genèse de l'État moderne. P. 100. Увеличивающийся поток указов привел при Филиппе VI Валуа к четкому разграничению обязанностей в Канцелярии: нотарий-секретарь стал лишь ответственным за правильность текста (он читал его и ставил свою подпись), а собственно текст составляли его клерки. С этого времени следовало помечать, сам ли секретарь или его клерк написал указ («propria manu» «alia manu»). См.: Rigaudière A. Penser et construire… P. 278–279.

203

Законотворческие полномочия были достаточно рано делегированы королевским должностным лицам, особенно выделившимся из Королевской курии ведомствам, и диктовалось это решение растущим объемом компетенции властных институтов, нуждавшейся в регулировании. Уже по ордонансу Филиппа V от 1321 г. нотариус Канцелярии, составлявший указ, обязан был упомянуть в нем. кто из чиновников распорядился его написать. Это могли быть канцлер или мэтры Прошений, еще чаше члены Королевского совета (в отсутствие короля), наконец Парламент и Палата счетов, издававшие «именем короля» различные акты, касающиеся судебной и финансовой сфер, а затем и статуса служителей этих ведомств. См.: Rigaudière А. Penser et contruire… P. 274–277: Richet D. La France moderne. P. 31–33; Guillot O., Rigaudière A., Sassier Y. Pouvoir et institutions… T. 2. P. 216–217.

204

Приведу лишь один, весьма показательный, пример: фундаментальный ордонанс об оформлении парламентской корпорации от 11 марта 1345 г. состоял из нескольких текстов. И если первый текст собственно о Верховной палате Парламента был составлен «по обсуждению Совета», то последующие тексты о других палатах, о секретарях, о приставах и т. д. непосредственно. как отмечено в текстах, составлены самими парламентариями («faict par la Court de Parlement») (ORF. IL 225). В регистрах Парламента имеются указания о «советах», которые испрашивали король и его Совет у членов верховного суда, прежде чем издать тот или иной указ. См.: AN U 508. Fol. 140–146. О праве судебных курий издавать регламенты в рамках своей компетенции см.: Richet D. La France moderne. P. 33.

205

Об этом рвении написано в историографии достаточно много. Так, Дюпон-Феррье отмечал, что чиновники сами всемерно расширяли свою компетенцию в ущерб сеньориальной и церковной, так что королям приходилось их все время одергивать. Ф. Коллар замечал, что уже реформы Людовика Святого были вызваны излишним рвением служителей короля на местах. Согласно Д. Рише, «ренессансное государство — это государство чиновников». См.: Dupont-Ferrier G. Où en était la formation de l'unité française aux XVe et XVIe siècles // Journal des savants. 1941. N 1. P. 111; Collard Fr. Pouvoir et culture politique dans la France médiévale (V–ХХ ss.). P., 1999. P. 147; Richet D. La France moderne. P. 84.

206

Lot F. et Fawtier R. Op. cit. T. 2. P. 413–415. Квалификация и сознание важности своей работы росли у секретарей Парламента соразмерно повышению статуса ведомства, и к началу XV в. должность занял самый выдающийся из гражданских секретарей Никола де Бай. См.: Цатурова С.К. Офицеры власти. С. 20–21. Не менее усерден был и его «напарник» — секретарь по уголовным делам Жан де Сесьер. См.: Fianu К. Détecter et prouver la «fausseté» au Parlement de Paris à la fin du Moyen Âge // Ecrits et pouvoir dans les chancelleries médiévales: espace français, espace anglais: Actes du colloque international de Montréal, 7–9 séptembre 1995 / Éd. K. Fianu et De Lloud J. Guth. Louvain-La-Neuve, 1997. P. 297–298.

207

См.: об этом: Bautier R.-H. Le personnel de la chancellerie royale… P. 100–102; Guyotjeannin O. Un archiviste du XIVe siècle. Entre érudition et service du prince: les «notabilia» de Gérard de Montaigu // Histoire d'archives. Recuiel d'articles offerts à Lucie Favier par ses collègues et amis. P., 1997. P. 299–316; Idem. «Super omnes thesauros rerum temporalium»: les fonctions du Trésor des chartes du roi de France (XIV–XVI siècles) // Ecrits et pouvoir… P. 130–131.

208

Основные вехи историографии и современный вектор проблемы сакральной природы власти см.: Хачатурян Н.Л. Сакральное в человеческом сознании. Автор обращает внимание на доксические. подсознательные параметры доминирования, а также на роль церкви в становлении публично-правовых принципов королевской власти. «Реабилитации» роли церкви в построении государства, прежде всего через призму папской революции и создание новой правовой системы (канонического права), посвящена большая часть исследования Г. Дж. Бермана. См.: Берман Г. Цж. Указ. соч.

209

Pacaut M. L'Eglise et l'État La France médiéval Sous la dir. J. Favier. P., 1983. P. 305–325: Gazzaniga J.-L. Les clercs au serv ice de l'État dans la France du XVe siècle: à la lecture de travaux récents Droits savants et pratiques françaises. P. 253–277.

210

Подробное исследование этого аспекта см.: Ourliac P. Science politique et droit canonique au XV siècle Ourliac P. Études d'histoire du droit médiéval. P. 543–551; Verger J. Le transfert de modèles d'organisation de l'Eglise à l'État à la fin du Moyen Âge // État et Eglise dans la genèse de l'État moderne. P. 31–39: Cougar Y. L'Eglise et L'État sous le règne de Saint Louis // Septième centenaire de la mort de Saint Louis: Actes des Colloques de Royaumont et de Paris (20–27 mai 1970). P. 1976. P. 257–271.