И последнее. При исследовании истории государства необходимо учитывать и событийный контекст, те самые события, которые Ж. Ле Гофф именовал «демонами прошлого» политической истории, но без которых мы вряд ли поймем многие перипетии процесса. Дело не только в том, что этот процесс был не линейным, а определялся сочетанием различных обстоятельств и поведения людей в них: главное, что у него всякий раз были альтернативы, «точки бифуркации», в русле теории И. Пригожина о неравновесных ситуациях, и «структура делала выбор».
Так, первый ордонанс, с которого начинается исследование, был издан Людовиком IX Святым в преддверии крестового похода и в стремлении обеспечить успех предприятия. Как в свое время Филипп II Август создал королевских сенешалей и бальи, уезжая в крестовый поход, так и Людовик IX Святой хотел оставить вместо себя эффективную и авторитетную администрацию. Так появились новые принципы службы и основы морального авторитета служителей короны.
Последовавший при его внуке Филиппе IV Красивом конфликт с папой Бонифацием VIII стимулировал секуляризацию аппарата короны Франции и формирование новых идейных опор королевской власти. Этот кризис, усиленный английской угрозой, обозначил один из мощных двигателей процесса государственного строительства — опасность извне[218]. Но у него появились и внутренние «стимуляторы». Так, оппозиция грандов — знати и церковнослужителей (так называемое движение Провинциальных лиг 1314–1315 гг.) — растущему влиянию служителей короны Франции представляло собой также попытку поставить королевскую власть под контроль общества и ограничить сферу ее компетенции. Однако движение обернулось укреплением правового статуса королевских должностных лиц (принцип подсудности только королевскому суду за должностные проступки).
Воцарение в 1328 г. новой династии Валуа обострило вопрос о социальной поддержке монархии, и служители короны становятся самыми преданными сторонниками и помощниками Филиппа VI и Иоанна II Доброго. Наконец, спровоцированная династическим спором Столетняя война наложила отпечаток на развитие институтов королевской власти во Франции в течение века. Возникшие с самого начала войны трудности в сборе налогов на содержание армии и ведение боевых операций способствовали не только расширению прерогатив монарха, но и укреплению правовых норм службы. После долгого периода экстенсивного развития (увеличения числа ведомств и штата должностей) в середине XIV в. пришло время интенсификации. Начинается поиск внутренних резервов развития: уточняются нормы дисциплины, фиксируются штаты и компетенция, укрепляются права чиновников на должности, усложняется структура вознаграждения.
Роль юристов-правоведов в условиях войны возросла, поскольку им приходилось обосновывать легитимность новой династии, права монарха на ведение войны, на сбор налогов и т. д. Расширение прерогатив короны вызывало болезненную реакцию во всех слоях политического общества. Катастрофическое поражение в битве при Пуатье в октябре 1356 г. и пленение короля Иоанна II Доброго развязало языки критикам короны, предпринявшим на собраниях Штатов 1356–1358 гг. попытку поставить верховную власть под контроль общества. Однако крайности позиции депутатов Штатов, самоуверенность и грубый нажим на власти привели к провалу казалось бы выигрышного дела[219]. Это испытание для короны и служителей власти обернулось победой: чиновники, превратившиеся в ходе восстания в «козлов отпущения» за реальные и мнимые прегрешения короля, еще сильнее сплотились вокруг трона и помогли дофину Карлу преодолеть кризис, за что получили новые правовые гарантии своего статуса.
218
По мнению Ж.-Ф. Жене, во Франции государство закладывалось в промежутке между 1280 и 1360 гг. как форма эффективной защиты общего интереса в условиях внешней угрозы. См.:
219
Об этом восстании написаны буквально библиотеки исследований, поэтому позволю себе ограничиться лишь ссылкой на последнее по времени и многогранное исследование: