Неустойчивость статуса ведомства казны была обусловлена самой структурой доходов короля, в которой ординарные поступления составляли всего 2%, а все более существенное место стали занимать так называемые экстраординарные поступления от различных налогов — косвенных сборов, всевозможных податей, эд, габели и др. Об этом красноречивее всего свидетельствует рост влияния налоговых ведомств.
Истоком их явилась инициатива собрания Штатов в декабре 1355 г., отразившая растущее недовольство общества, усиленное военными поражениями Франции в Столетней войне. В обширном ордонансе о реформе в управлении от 28 декабря 1355 г. сбор и расходование денег от налогов изымались из ведения казначеев и передавались особым служителям, призванным контролировать эти вопросы и решать возникающие споры. Ими являлись «генералы-суперинтенданты», избранные поровну от каждой из трех палат — по три человека от каждого «сословия». С 1360 г. генералы финансов перешли под власть короля[299]. Судебные споры решались ими вначале на местах, но постепенно все чаще переносились в Париж; с 1370 г. — во Дворец в Ситэ.
Об объеме их власти свидетельствует то, что в их подчинении оказалось большое число служителей на местах: в образовавшихся в 1355 г. четырех (как позднее у казначеев) генеральствах — выборные от Штатов для раскладки налогов элю, а также сборщики, секретари, контролеры, комиссары, сержанты и др. Компетенция генералов финансов все время менялась в прямой зависимости от хода войны и связанной с ней потребностью в сборе налогов[300]. Мощным стимулом усиления этого ведомства послужил гигантский выкуп, который необходимо было заплатить за плененного короля Иоанна II Доброго.
Рост компетенции потребовал реорганизации: разделения на управленческие и судебные функции, которое и осуществили «мармузеты». По ордонансу от 28 февраля 1389 г. наряду с «просто» генералами финансов появились «генералы финансов по делам суда», чьи решения объявлялись принятыми «словно бы нашей [короля] собственной персоной». Ордонанс от 11 апреля 1390 г. окончательно утвердил новое ведомство — Налоговую палату (Chambre des aides), осуществляющую контроль над эстраординарными доходами и расходами[301].
Как и все верховные ведомства, эта палата пережила трудные времена в период королевской схизмы: в Париже герцог Бургундский объявил давно обещанную им отмену налогов и упразднил Палату; в Пуатье она появилась только в 1425 г. и проработала до 1436 г. Вслед за этим Налоговая палата начинает дублироваться в провинциях королевства: 21 июля 1441 г. она создается в Лангедоке. Взойдя на престол, Людовик XI вновь упразднил этот орган, передав ее судебные функции в Палату прошений Дома, и восстановил только два года спустя; при этом она перешла под контроль Парламента[302].
Весьма непростой путь к статусу автономного органа прошла и Монетная палата. Как у всякого сеньора, чеканящего свою монету, в структуре королевских служб Дома имелись те, кто контролировал чеканку монеты. С XIII в. их называли «генералы-мэтры монет» (впервые упоминаются в 1216 г.). Правда, в их компетенцию не входило решение возникающих споров вокруг монетных операций; это оставалось в ведении Королевской курии, а затем Палаты счетов. Однако судебные споры такого рода требовали специальных знаний, и в 1348 г. была создана отдельная Монетная палата из генералов-мэтров монет с широкими административными и судебными полномочиями, но ограниченными исключительно сферой монеты (принятие присяги чиновников монет, проверка их счетов, выработка указов о чеканке монеты)[303]. Монетная палата с 1348 г. располагалась в здании Дворца в Ситэ непосредственно над помещением Палаты счетов, а ее судебный статус не был суверенным, поскольку на ее приговоры можно было апеллировать в Парламент вплоть до 1552 г. На генералов-мэтров монет периодически возлагались также функции контроля за монетным рынком в бальяжах и сенешальствах: они направлялись по областям с полномочиями от короля смещать провинившихся монетчиков и их помощников[304]. Эти меры были особенно важны при постоянной смене курса монет и борьбе с вывозом металла за пределы королевства. Для повышения статуса инспекторов вводились даже особые должности генералов-реформаторов по делам монеты и визитатора монет всего королевства или отдельной области, которыми обычно становились те же чиновники Монетной палаты[305]. В 1375–1376 гг. было решено осуществить инспекцию всего королевства на предмет хождения королевской монеты, и тогда ее поручили осуществить бальи и сенешалям[306]. После королевской схизмы 1418–1436 гг. (тогда два генерала остались в Париже, остальные переехали в Бурж под власть дофина Карла) аналогичные Парижу Монетные палаты появляются в провинциях, первой из которых стала палата в Лангедоке[307].
299
300
Не случайно их именовали иногда «казначеями войны», поскольку в их ведении находился сбор налогов на ведение боевых действий, экипировка и оплата воинов. См.: ордонансы 27 января 1360 г., 5 августа 1399 г., 28 апреля 1407 г. (ORF III. 387; VIII. 345–348; IX. 201–202).
302
ORF XIII. 105–106, 407; XVII. 10. Указы от 4 мая 1462 г., 3 июля 1464 г., ордонанс от 26 июля 1467 г. (ORF. XV. 492–493; XVI. 210–212; XVII. 5–6).
304
Ордонансы июля 1358 г… 28 июля 1354 г… 22 июля 1361 г. (ORF. III. 693; IV. 151–152, 505–506).
306
Список всех королевских указов о назначении реформаторов в области королевства см.: ORF. VI. 17. 151–152, 112–113.