Выбрать главу

Для данного исследования особенно важны новейшие тенденции в изучении корпораций и различных социальных институций, которые характерны для немецкой исторической школы, практически игнорируемой во французской историографии социально-культурных феноменов Средневековья[40]. Особое значение для данной работы имеют труды немецкого социолога Н. Элиаса, достойного продолжателя М. Вебера, предложившего новаторскую концепцию феномена государства и соединившего анализ социальной дифференциации общества с генезисом королевской власти и процессом цивилизации[41]. В рамках этой традиции корпорации рассматриваются в виде стабилизирующих социальных институтов, в которых артикулируются, воспроизводятся и репрезентируются специфические групповые системы ценностей. Особое место в новейших, в том числе отечественных, исследованиях занимают мемориальные практики и, в целом, memoria социальных групп как важнейший фактор консолидации и идентификации сообществ[42]. В отечественной медиевистике с ее традициями социально-политического анализа общества изучение корпораций опирается на прочную теоретическую базу. Социально-политическая характеристика феномена корпоративизма и теоретическое осмысление понятия «сословий» в средневековом обществе, данные в исследованиях Н.А. Хачатурян, была углублена в работе Е.Н. Кирилловой о корпорациях в Реймсе в раннее Новое время, где органично соединены социально-экономический, политико-юридический и ментально-культурный анализы[43].

Наметившийся плодотворный поворот к культуре в социальной и политической сферах привел к оформлению в историографии, в том числе в отечественной, направления «новой культурной истории». В его рамках стало важным вместо истории политических идей и теорий изучать бытование и распространение этих идей, культурный контекст и коллективную психологию, мифы и символы, а также специфику труда интеллектуалов[44]. Знаменательно, что существенное место в «культурной истории» отведено служителям королевской власти и, в целом, политической культуре как неотъемлемой составляющей культурного ландшафта общества[45]. Справедливости ради следует помнить, что внимание к чиновной среде как одному из «очагов» высокой культуры, в том числе французского гуманизма, имеет во Франции давнюю историю. Начатое в 70-е годы XX в. усилиями Ж. Уи изучение раннего французского гуманизма добилось к 80-м годам и институционального оформления в виде научной группы, и признания коллег-медиевистов, и широких международных контактов[46].

При расширении эпистемологического поля исследований в области политической истории несколько в стороне находится такая важная для данной темы сфера, как история права. В отличие от области политических идей, существенно затронутых процессами обновления, история права с трудом откликается на новые вызовы, неся на себе тяжелый груз «формально-юридического подхода». Если в конце XIX — начале XX в. еще наблюдалась слаженность правовой и институциональной истории французской монархии[47], то к 30-м годам прошлого века произошел разрыв между историками права и теми, кто изучал общество в социально-культурном аспекте. К 50-м годам история права практически полностью отгораживается во Франции от собственно истории — и надолго[48]. Историки, со своей стороны, делали шаги в сторону сближения с правоведами, постепенно апроприируя «правовое поле»[49]. Существенные результаты этого сближения можно констатировать лишь к рубежу XX–XXI вв.: усилиями Ж. Кринена, А. Ригодьера, И. Сассье и других историков права в сферу исторического анализа постепенно входят и юридические аспекты, помогая понять специфику действия правовых норм, особенности средневекового законотворчества и его связь с общим культурным фоном эпохи[50]. Однако не менее важно поставить историю права в контекст собственно политической истории, поскольку это сопряжение позволяет обнаружить истинную природу возникающих правовых норм. Как образец перспективности такого рода сопряжения выглядит исследование Г. Бермана о возникновении и складывании западноевропейской правовой традиции, в котором автор связал возникающие правовые новшества с политическими процессами эпохи Средневековья[51].

вернуться

40

Эксле О.Г. Действительность и знание: очерки социальной истории Средневековья / Пер. с нем. и предисл. Ю.Е. Арнаутовой. М., 2007. Обзор новейших достижений немецкой школы институционалистов см.: Oexle О.G. Les groupes sociaux du Moyen Âge et les débuts de la sociologie contemporaine // Annales. Histoire, sciences sociales. 1992, N 3. P. 751–766; Melville G. L'institutionnalité médiévale dans sa pluridimensionnalité // Les Tendances actuelles… P. 243–261.

вернуться

41

Вебер M. Избранные произведения. M., 1990; Элиас H. Придворное общество. Исследования по социологии короля и придворной аристократии, с Введением: Социология и история: Пер. с нем. М., 2002.

вернуться

42

См.: Образы прошлого и коллективная идентичность в Европе до начала Нового времени. Отв. ред. Л.П. Репина. М., 2003: Арнаутова Ю.Е. От memoria к «истории памяти» // Одиссей. Человек в истории: 2003. М., 2003. С. 170–198; Она же. Memoria: «тотальный социальный феномен» и объект исследования. Образы прошлого… С. 19–37; Время — История — Память: историческое сознание в пространстве культуры 7 Под ред. Л.П. Репиной. М., 2007.

вернуться

43

О понятии «сословие» см.: Хачатурян Н.А. Сословная монархия во Франции. С. 28–43. О природе средневекового корпоративизма см.: Она же. Феномен корпоративизма // Общности и человек в средневековом мире. С. 17–23: Она же. Власть и общество… С. 178–188; Кириллова Е.Н. Корпорации раннего Нового времени. Ремесленники и торговцы Реймса в XVI–XVII вв. М., 2007.

вернуться

44

См. подробнее: Репина Л.П. «Второе рождение» и новый образ интеллектуальной истории Историческая наука на рубеже веков Отв. ред. А.А. Фурсенко. М., 2001. С. 175–192; Она же. Интеллектуальная история на рубеже веков Новая и новейшая история. 2006. № 1. С. 288–297: Prosi A. Sociale et culturelle Pour une histoire culturelle. P., 1997. P. 143–145.

вернуться

45

Sot M., Boudet J.-P, Guerreau-Jalabert A. Histoire culturelle de la France / Sous la dir. J.-P. Rioux et J.-Fr. Sirinelli. T. I: Le Moyen Âge Sous la dir. M. Sot. Р., 1997.

вернуться

46

Об этой группе и параметрах ее исследований см.: Pratiques de la culture écrite en France au XVe siècle: Actes du Colloque international du CNRS. Paris, 16–18 mai 1992, organisé en l'honneur de Gilbert Ouy par Funité de recherche «Culture écrite du Moyen Âge tardif». Louvain-la-Neuve, 1995: Préludes à la Renaissance: Aspects de la vie intellectuelle en France au XVe siècle / Éd. C. Bozzolo. E. Omato. P., 1992.

вернуться

47

Perrot Е. Les cas royaux. Origine et développement de la théorie aux XIIIe et XIVe siècle. P., 1910; Idem. Les institutions publiques et privées de l'ancienne France jusqu'en 1789. P., 1935; Viollet P. Histoire du droit civil français. P., 1905.

вернуться

48

В этот период лишь некоторые исследователи продолжали в своих трудах соединять социально-политическую и правовую историю Средневековья. См.: David М. La souveraineté et les limites juridiques du pouvoir monarchiques du IXe au XVe siècle. P., 1954; Ellul J. Histoire des institutions de l'époque franque à la Révolution. P., 1962; Lot F., Fawtier R. Histoire des institutions françaises au moyen âge: 3 vols. P., 1957–1962; Ourliac P. Études d'histoire du droit médiéval. P., 1980.

вернуться

49

Особенно ценными в этом плане представляются труды историка Д. Рише: Richet D. La France moderne: l'esprit des institutions. P., 1973; Idem. De la Réforme à la Révolition. Études sur la France moderne. Р., 1991.

вернуться

50

Droits savants et pratiques françaises du pouvoir (XI–XV siècles) / Sous la dir. J. Krynen et A. Rigaudière. Р., 1992; Guillot O., Rigaudière A., Sassier Y. Pouvoir et institutions dans la France médiévale: 2 vols. Р., 1994; Rigaudière A. Penser et construire l'État dans la France du Moyen Âge (XII–XV siècle). Р., 2003.

вернуться

51

Берман Г.Дж. Западная традиция права: эпоха формирования: Пер. с англ. М., 1994. Вдохновленный Дж. Стрейером, автор бросает в адрес ученых XIX в. обвинение в заговоре с целью приуменьшить и замолчать средневековые истоки современных западных институтов, навязав «фальшивую периодизацию истории Запада».