— Что ж ты, еловая душа, такие происшествия у себя допускаешь? — тут же насел Свинцов на старшего дворника, одновременно давая знак городовому и еще паре мужиков из домовой обслуги, стоявшим поодаль в ожидании команды к погрузке.
— Небывалое дело, господин околоточный надзиратель!
— За что ж мы тебе медаль давали? — не унимался Свинцов, находивший некоторое спасение от скуки, стращая старика. — Мы тебе медаль, а ты нам — пожалуйста: жмура при всем параде. Хороша благодарность. Ох и расстроится Евсей Макарыч… Ох и будет кричать… «Зачем же мы Даниле Аристарховичу медаль дали? — будет кричать. — Лучше бы Авдей Гаврилычу из 36-го дома дали! У него, поди, жмуры по подворотням не валяются. У него, поди, порядок в хозяйстве»…
— Прошу заметить, первый раз за тридцать шесть лет беспорочной службы! — не различив шуточного тона околоточного, дрогнувшим голосом взялся оправдываться старший дворник.
— Что же, что тридцать шесть, — гнул свое Свинцов, пряча улыбку в бороду. — Авдей Гаврилыч, поди, жмуров у себя не разбрасывает, от него такого не жди.
— У Авдей Гаврилыча третьего дня драка во дворе была! — заступился за своего начальника младший дворник, привлеченный к погрузке. — У них там водопроводчик жильца избил!..
Общими усилиями тело было перенесено на дубовые доски подводы, которые извозчик предварительно застелил клеенкой.
Глава 3
Напрасное пирронизирование
На обед Ардов отправился к княгине Баратовой, которая обожала крестника и требовала ежедневных визитов. По заведенной традиции прием пищи сопровождался музыкой, вытекавшей из шкатулки-аристона, ручку которой торжественно вращал старик-лакей в расшитой ливрее. Испещренные дырочками латунные диски в бумажных конвертах Баратовой регулярно присылала по почте швейцарская компания «Ehrlich Brevete», наладившая перфорированную запись последних музыкальных новинок Европы.
Анастасия Аркадьевна нуждалась в мнениях крестника по обширному кругу вопросов. Для начала обсудили предстоящий костюмированный бал английской знати в резиденции герцогини Девонширской на Пикадилли по случаю бриллиантового юбилея правления королевы Виктории. Фантазии англичан можно было позавидовать: барон Адольф фон Андре намеревался предстать в образе Бенвенутто Челлини, лорд Георг Родней пообещал облачиться в костюм короля Артура, а баронесса фон Андре решила нарядиться Дездемоной.
— Прекрасная идея, вы не находите? — справилась княгиня у гостя. — Надо бы посоветовать государыне. Между прочим, она без ума от старинных костюмов московского двора — все эти меха, кафтаны, жемчуга и самоцветы…
— Пожалуй, ей бы пошел костюм Марьи Ильиничны,[4] — согласился Ардов, вспомнив иллюстрации Соломко[5] к «Сказке о царе Салтане» для издательства Суворина.
— Государыня не прочь восстановить некоторые обряды тех времен, — слегка понизив тон, секретным голосом добавила Анастасия Аркадьевна.
— Через пять лет будет 290-летие дома Романовых, — поддержал Илья Алексеевич. — Прекрасный повод нарядиться в стрельцов и сокольничих.
Княгиня пришла в совершеннейший восторг от идеи маскарада при русском дворе и еще долго фантазировала, в каком костюме мог бы органично смотреться ее гарнитур из массивных изумрудов.
Далее коснулись вопроса целесообразности приобретения в конюшню гигиенически-экономического аппарата для кормления лошадей овсом производства фабрики проволочных изделий братьев Млынарских и обменялись мнениями насчет объявленной в «Ниве» подписки на 12 томов Боборыкина.[6]
— Писатель этот значительный, — размышляла вслух Анастасия Аркадьевна, — самим Толстым ценимый… Думаю, такого надо иметь в библиотеке. К тому же ведь это именно он ввел у нас понятие «интеллигенция». Вы как его понимаете? — ошарашила она собеседника непредсказуемым скачком мысли.
— Подразумевается некоторая образованность, — начал Илья Алексеевич под одобрительные кивки княгини. — И, пожалуй, такой взгляд на положение вещей, при котором предметом беспокойства выступают прежде всего интересы угнетенных.
— Прекрасное определение! — похвалила крестника Анастасия Аркадьевна и перешла к обсуждению слухов о девальвации и грядущих страшных потрясениях во всех денежных и хозяйственных делах империи из-за подготовленной Витте денежной реформы.
— Откровенно говоря, опасности снижения покупной цены кредитного рубля я не вижу, — поделился мнением Ардов. — При переводе денежной системы на золотой стандарт каждый рубль получит выражение в определенном количестве золота, а серебряная и медная монеты останутся разменными. При такой крепкой привязке к золоту обесценивание денег теоретически кажется невозможным. Если только само золото почему-либо не утратит свою цену. Но это невозможно, потому что его мало.