А всё-таки интересно: почему здесь все церковники — женщины? Мужчин вообще нет. Разделение труда? Бабы молятся, мужики дерутся? А что, вполне объяснимо. Насколько Стас уже мог судить, в драку здесь не лезут только калеки да монашки вроде этих. И Забавник с Милостивцем приукрасили ситуацию в мире: не только у них затяжная междуусобка, но и у всех близлежащих соседей — в караване это любимая тема дискуссий. Собственно, только это и обсасывают. Всё препираются: у кого бардак масштабней, кровавей и долгожительней.
В таком духе Стас и брюзжал про себя всю дорогу, покуда они с Ёали выводили к отдыхающему каравану туршей, на которых сидели жертвы правящего произвола. Сдав Святоравную с рук на руки офонаревшему хозяину каравана, два авантюриста потребовали у него место в одной из повозок под складирование преступных тел. Тела пытались воззвать к осторожности или жадности хозяина, требуя свободы своим личностям. Тот — мужик тёртый — махом сообразил, откуда на него пахнуло кощунственными действиями против матушки-церкви. Стасу с Ёали даже не пришлось стеречь добычу — хозяин собственноручно пристроил к ней своих самых зубастых псов. И удачливым охотникам не пришлось весь оставшийся путь спать — как пишут в романах — одним глазом.
Глава 5
Сколько не плюй на политику, всё равно в неё вляпаешься
— Неприятности будут, — равнодушно поделился опасениями Бритый, как только на горизонте замаячили верхушки палаток военного лагеря.
— Из-за нукков? — догадался Стас. — И что? Сами прирежем от хлопот подальше?
— Можно прирезать, — и бровью не повёл флегматичный подлец. — Можно сказать, что они твои рабы.
— Ёали, в чём выгода?
— За убийство твоих нукков им ничего не будет, — кивнул Бритый на приближающихся всадников. — За убийство твоих нукков-рабов ты можешь вытрясти из них деньги. Такой закон.
— Ук! — обернулся Стас к сидящему на облучке повозки кровопивцу. — Ты теперь мой раб! Запомни, чтоб не забыть! И Юшу с Юшкой в башку это вбей.
Ук-А-Ук задумчиво кивнул. Объяснения, дополнительные инструкции — ему без надобности. Он даже не обижался на куцую кличку — Стасу было в лом каждый раз вышёптывать корявое имя глазастика. Мелкий паршивец Ю-Эс — пока не заслуживший мужской клички «Эс-Ю-Эс» — стал у него Юшем. Его сестрёнка — Юши-Эс — Юшкой. Изысканно и практично — Ёали согласился с его нововведениями. Он успел проникнуться идеей: не отдавать на растерзание кровопивцев любой ценой. Ук был просто незаменим в качестве водителя телеги, которую выменяли в караване на одного турша с доплатой. И барахло там, и парочка поругателей церкви. Благо, хоть снарягу, снятую с их подручных, удалось сбагрить караван-баши. По дешёвке — ворчал Ёали, однако требованию Стаса «сбросить с хвоста прицеп» подчинился.
Но главное, на возу сидела мелюзга: в седле они обуза, а так с ними никаких забот. К тому же Витка оборонит тылы, покуда брат будет бесчинствовать в авангарде. У него просто талант в расстановке кадров.
Стас пристально разглядывал важно трусящих к ним рыцарей. Пытался определиться: из какого лагеря выползли эти верные слуги того, кого надо?
— Я не собираюсь раскладывать перед тобой всю историю Глинала за последние пятьсот лет, — снисходительно утешал Ёр-Гах, любуясь выпученными глазами Нартаха. — И даже за последние двести. Возьми себя в руки и не вздумай меня убивать. Я коротко.
Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, Иаков родил Иуду и братьев его — так, кажется, если память не изменила. Эту дежурную цветистую фразу отец использовал там, где можно было обойтись простым «бла-бла-бла». Правда — если честно — Милостивец опускал всякие ненужные подробности. Больше налегал на глаголы: «сверг», «отравил», «утопил», «прирезал» и «стал править».
История правящей династии ратааров ратаарана Глинал была тривиальным примером семейных взаимоотношений аборигенов. Телевизоров нет, дискотек нет, остаётся строгать детей. Отсюда кромешные неистребимые проблемы в вопросах наследования — даже крестьянских пожитков. Проблемы решались — выживал сильнейший. А слабейшие либо вымирали, либо шли на службу в армии тааров, где наблюдалась большая текучка. Там тоже выживал сильнейший. Человеческая жизнь стоила недорого — дорого стоили доспехи, переходящие из рук в руки. Весьма жесткие законы по статьям «человекоубийств» касались только посторонних. На внутрисемейные дрязги они не распространялись. Убил брата — тебе приз, ты сильнейший. Убил соседа — сдохни.
В отношение ратааров память Стаса заработала лишь с отметки «тридцать лет тому назад». Со скоропостижной кончины ратаара Гли-Кнара — деда нынешних соискателей на трон. Это к именам обычных людей здесь пристёгивали названия городков с деревнями, а к королям пришпиливали всю страну целиком. Так вот, этот правитель лет за десять управился со скоропостижным упокоением четырёх братьев. А управившись, победитель забега отправился вслед за ними — видать, надорвался. У Гли-Кнара, в свою очередь, осталось три сына: «Умный», «Ни так ни сяк» и, естественно, «Дурак». Соответственно, старший, средний и младшенький.
«Умный» — став по старшинству ратааром — решил, что с «Дураком» он всегда успеет. А потому сцепился с «Нитаком-нисяком». Средненький не был законченным дебилом. Сообразил прикупить себе деятельного, воинственного и умеющего рассчитывать всякие комбинации советника. Цена сделки с «Рассчитывающим» проста и гениальна: принц женился на его дочурке. К слову сказать, такой же «Бестолковке», как и сам. Пока «Нитак-нисяк» с «Бестолковкой Рассчитывовной» клепали про запас детишек — тоже наследников какой-то там очереди — «Рассчитывающий» победоносно бегал от «Умного». От ратаара великого Глинала, захапавшего его официальную армию с полководцами.
В один прекрасный для «Умного» день, он вдруг бросил утомительную беготню за увёртливым противником. И резко свернул в ту самую степь, в какую и надо было: в тайное гнёздышко «Нитака-нисяка». В результате пойманный за кадык братец вместе с «Бестолковкой» и двумя старшими отпрысками — естественно, ни с того ни с сего — решил покататься по бескрайнему Внутреннему морю на корабле. Корабль оказался с дыркой. Он потонул чуть ли не у самого берега — дальше его тащить не было ни времени, ни повода. Но — по законам жанра — трудолюбивого ратаара бессовестно надули. Не дали мужику стряхнуть с плеч бремя братоубийства и заняться хозяйством, которое как-то пробивалось без него.
Неплохо, кстати, пробивалось. Насколько Стас успел заметить, разрухой в стране не смердело — лишь слегка попахивало. Глинал бы давным-давно загнулся, если бы не мудрые, приспособленные к реалиям жизни законы. Даже не законы, а ЗАКОНЫ. Все эти корольки, таары и прочая шелупонь могли сколько угодно мордовать друг друга, забив на сельское хозяйство. Чего они только не вытворяли, доведя искусство охоты на ближнего своего до заоблачных высот. Однако, нещадно лупя друг дружку, никто из них не смел и пальцем касаться того самого сельского хозяйства с его сельскохозяйственниками. Как говорится, кесарю — кесарево, а крестьяне пускай работают: не нужно мешать людям растить хлеб с бифштексами. Жрать-то надо и королькам, и таарам, и армиям. Торговцам тоже мешать вредно: деньги в землю зароют и сбегут. Станут поднимать благосостояние страны где-нибудь за кордоном. А оно надо? Таким образом, за убийство простого крестьянина — даже барского холопа — любому таару здесь легко могли отрубить башку. За убийство купца — сначала отнять имущество, а потом отрубить.
Если учесть, что воинственной хернёй в Глинале страдают лишь мужики, то взгляды женщин тут совсем иные. Женщинам и приходится заниматься тем самым брошенным на произвол хозяйством. И с этой точки зрения, любезный муженёк, будь добр! Нет, если ты прихлопнешь холопа, то это твоё дело: хочешь сдохнуть — флаг тебе в руки. А вот покусишься на торговца — за которого с конфискацией — так лучше сдохни рядом с ним. Процесс ликвидации от моей руки будет ужасен. А Святоносная — которая тут римская мама — со своими Святоравными-кардинальшами мне этот грех в два счёта отпоют. Потому как женщины. Потому как понимают нелёгкую женскую долю при таких-то долботрясах-мужиках. Потому как возглавляют женское движение «За сохранение Родины в целости и сохранности» в союзе с очередной дежурной ратаарой-королевой. А ещё с её королевской свекровкой, свекровью свекровки и даже — если чехарда на троне оживляется — со свекровью свекрови королевской свекровки. Грустно, но бывало и такое. Раз уж женщины не воюют, так чего ж им ещё и делать-то, как не жить долго?