— Почему большой? — уточнил за Стаса Бритый.
— Вот тебя хотя раз в жизни ненавидел великий Пран? Нет? А кто-нибудь пожиже? Вот! Меня тоже. А Стас у нас не мелочится. Если уж враги, так самые убойные. Великий человек.
— Кто?! — буквально выстрелил вопросом Аркатан, вылетая на крыльцо.
— Ты знаешь, — буркнул Стас, заволакивая себя на целых три ступеньки вслед за двумя Гераклами, забившими на его кровавые раны.
Он не желал это обсуждать. Да, главарь наёмников назвал Лахуатана. Ему хотелось верить — это замечательно вписывалось во всю недолгую историю пребывания Стаса в этом мире. Но, червяк сомнения точил: наёмников можно нанять от имени любой персоны, которое им назовёшь. Его они и сдадут, если припрёт. А подлинный устроитель твоего праздника останется в стороне. Да хотя бы этот заботливый Фартах с таким дивно честным лицом.
— Ук, — вздохнул Стас. — Ты покажешь господину Фартаху, где мы оставили того нехорошего человека? А то у меня ноги отваливаются.
— Погоди-ка, — пробормотал Аркатан, вздёргивая его подбородок и раздвигая припухшие веки. — Что за дрянь тебе скормили? — он принюхался к губам пациента и поморщился: — Убой-трава. Жуткая гадость. И, кстати, очень вредная для здоровья. Пошли-ка, я тебе кое-что накапаю. Хорошо, что времени прошло немного. А то и без печени можно остаться, — он глянул на выстроившегося у крыльца комвзвода с троицей подчинённых и приказал: — Су-Трен, пойдёте с Ук-А-Уком. Заберёте там…, на что он укажет. Сделайте всё чисто. Как закончите, проводите Ук-А-Ука до порога комнаты господина Нартаха. Передадите с рук на руки, — напомнил он про некое обещание перемочить кое-кого за этого кровопивца.
А вечером следующего дня состоялся военный совет. Он проходил на свежем воздухе — в саду поместья гостеприимного таара, куда их притащил Аркатан. Это было первое западное поместье, в которое воткнулась бесконечная дорога с востока. Презренному красноголовому — к которому Фартах обращался с величайшим почтением — выделили маленький уютный флигелёк всего на пять комнатушек. Для оперативно выселенной оттуда прислуги. Нет, варвару предлагали поселиться в господском доме, но тот отказался. Что с него взять? Дикарь-с.
На военном совете присутствовало всё семейство Нартаха с сопровождающими его лицами. Детишки, понятно, носились вокруг деревьев. Ёали с Лёхой сцепились на почве тактики и стратегии — Стаса затёрли, игнорируя его просвещённое мнение. Во главе угла стоял один вопрос: самим валить членов королевской фамилии, сбросив с хвоста Аркатана, или ещё немного им попользоваться? Бесстрашный гладиатор Дреб стоял за первое. Более осторожный и дальновидный абориген Ёали настаивал на втором. Лёху, конечно, посвятили в суть проблемы. Принципиально он Стаса поддержал: надо валить подальше отсюда. На один из Порогов Бездны? Да, хоть бы и туда. Чудища Бездны? Нет чудища страшней человека и всё такое. Не слишком ли он самоуверен? Нет, он уверен в себе, в Стасе, и в том, что русские не сдаются. Особенно русские Нартахи.
На этом моменте Ёали споткнулся. Вопросительно посмотрел на Стаса, дескать, врёт, или безобидный фантазёр? Стас поморщился и начал смотреть в сторону. Сегодня Лёха жаждал воплотить в жизнь свой план по приобщению к магическому сообществу. Сдохнуть может, а спорит так, словно у него есть гарантированное завтра! Ещё раз убедительно проиллюстрировал, почему русские навешали фрицам в Сталинграде. Лёха ратовал за испытания и справедливость. Испытания для настоящих мужчин, и справедливость для него лично: Стас — целый волшебник, а он тут один, как плюгавый Тотошка. Прибеднялся, сукин сын! Уж на железного-то дровосека он — в отличие от Стаса — реально мог претендовать. Но, как говаривал дед, чем бы дитя ни тешилось — пусть подавится, сволочь неблагодарная.
— Я не хочу, — первым делом упёрлась рогом Витка. — Он умрёт. А тебе будет плохо.
— Кнопка, — со вздохом приступил к обработке Стас. — Дреб же не ребёнок. Он взрослый человек. Он сам решает, что ему нужно.
— Пусть решает сам, — легко согласилась Витка. — А я не буду.
— Кнопка, не будь такой злюкой, — взялся сюсюкать Лёха для наведения мостов. — Тебе что, жалко?
— Такой большой и такой дурак, — подорвала все мосты разом зловредная партизанка. — Ты умрёшь. Я не хочу снова убивать человеков. Я вам не убийца. Если такой умный, сам его и убивай.
— У меня не получится, — развёл руками Стас. — Только ты можешь сделать из человека настоящего Нартаха.
— Из человека я могу делать только мёртвого человека, — окончательно надулась Витка.
Желаемое из неё вытрясли откровенным враньём. Дескать, они же родичи — просто в их племени рождаются и монголы, и красавцы. А раз один выжил и вспомнил, что он Нартах, так и с другим всё образуется. Стас уже мысленно проклинал паршивца-землячка. Не ему оправдываться перед несчастной девчонкой, когда та будет рыдать над очередным трупом. Малышка только-только одыбала. Только стала забывать поганое прошлое, а они на неё насели — здоровые скоты.
— Ладно, — сдвинулось дело с мёртвой точки. — Я сделаю. Но, если тебе потом будет плохо, я обижусь, — пригрозила Витка Стасу.
Операцию проводили, запершись в своей спальне. Лёха не хохмил, и не делал сурового лица «настоящего мужчины». Просто лежал на ковре и слегка улыбался каким-то своим мыслям. Готовился идиот к грядущему величию. Витка забралась на колени к Стасу и прижалась спиной к его груди. Он склонился и ткнулся губами в родную макушку. В этот момент она и запустила выдернутую из воздуха нить в голову самоубийцы. Тот дёрнулся, захрипел, выгнулся дугой и отключился. Стас через силу протянул руку к его шее — пульс долбился так, что он окончательно пал духом. Время шло. Давно стемнело, а они всё молча сидели над телом Лёхи и ждали, не понять чего.
Проснулся Стас в утренних сумерках — окно так и не занавесил. Спал, где свалился: на ковре, но прикрытый одеялом. Под боком сопела завёрнутая в другое одеяло Витка. Позаботилась — с нежностью подумал Стас, легонько касаясь губами слипшихся на виске от пота волосёнок. Затем осторожно вылез из-под придавленного её тельцем одеяла и сунулся к Лёхе. Тот был белым, как извёстка, но дышал. Причём, на удивление ровно. Что бы там не происходило в его мозгах, этого психа оно не убило. Да и снаружи пациент не замёрз — Витка и о нём позаботилась. Стас чуток постоял над ним и потопал отлить.
На обратном пути от нужника воткнулся в Ёали. Тот сидел на крыльце флигеля — где пять минут назад его не было — и делал вид, будто случайно здесь потерялся. А теперь вот встретил доброго человека, который и спасёт несчастного заблудшего дебила.
— Шпионишь? — дурашливо прошипел Стас, плюхаясь рядом.
— А как иначе узнать правду? — ответил насмешкой Бритый.
— Спросить, — предположил Стас, щурясь на тонкую полоску огня, залившую горизонт.
— Хорошо. Попробую. Дреб тоже Нартах?
— С чего ты взял?
— Вы же родичи, — привёл Ёали первый аргумент в пользу своей смелой гипотезы. — Странные родичи. Ты островитянин, а он луаралец, — тут же опроверг он гипотезу и снова аргументировал: — Но, вы говорите на одном языке. Странном языке. Во всех раатаранах юга говорят на одном языке. Почти на одном. Различия невелики. На севере… Я видел северян пару раз. Слышал их язык. Ваш язык очень грубый. У северян тоже грубый. Но, он немного похож на наш, если привыкнуть. А ваш не похож ни на что. Откуда вы пришли, Аспид?
— Ты всегда называл меня Стасом.
— А это тоже твоё имя? Или прозвище, какое мне дал ты.
— Тебя оно не обижало.
— Не обижало. Хотя у меня другое прозвище.
— Какое?
— Тихушник.
— Подходяще.
— Так какое твоё настоящее имя, Аспид?
— Стас. Станислав.
— Опять два имени, — поморщился Ёали.
— Это одно имя. Полностью оно звучит, как Станислав. Коротко: Стас. Мы так привыкли. Поэтому я не зову Витку Витатуаной.
— Кто «мы», Стас?
— Нартахи, — выкрутился он.
— Ты называл Дреба Лёхой. Это его имя?