— Но, если можешь чем-то помочь, я буду рад, — лихо исправился Стас.
Су-Трен кивнул. Стасу он нравился. Чем-то похож на отца. Внешне. Не слишком высокий, не слишком плечистый, но чувствуется какая-то компактная, сжатая в пружину сила. Движенья экономные. Лицо, вроде бы, и открытое — всё напоказ — но ни черта толком не разобрать: чего хочет, о чём думает? Седеющие чёрные волосы коротко и подчёркнуто аккуратно подстрижены. Ни усов, ни бороды — у местных с этим вообще не густо. Отец был сероглазым блондином, но поразительно похож на этого японца. Может, оттого Стас и почувствовал к этому самураю симпатию прежде, чем понял, что чувствует. И пока ещё его не разочаровали.
— Су-Трен, ты же знаешь этот городишко? — грамотно начал Лёха, оттерев земляка-ботана.
— Да, — хрипло каркнул комвзвода. — Начнём с цеха ночников. Если это не их работа, пустим их по следу.
Как ни странно, Стас мигом врубился, о ком речь. Братков всех сложносочиненённых литературных миров как только не называли. Но каждое название было говорящим само за себя.
— Деньги нужны? — озаботился он, залезая обратно на турша.
— Я с тобой! — завопила Витка, подпрыгивая запущенным вскачь мячиком.
Естественно, Стас не собирался никого оставлять без присмотра — дооставлялись уже дауны! Он покосился на выезжающего за ворота Лёху — тот согнулся в три погибели и что-то нашёптывал себе под далат. Юшка так и не вылезла оттуда, пока они возвращались на место преступления. А вот Юш кипел злобой, если это можно так назвать. Малыш отважно восседал на плечах Ёали. Он вращал телескопами и скалился безгубым, но весьма зубастым ртом. Такие зубки в мире Стаса носят акулы с пираньями. А вот потрясать кулачками — это у него от Витки. Воинственно настроенная подружка потрясла в ответ своими. И, разойдясь не на шутку, выхватила из атмосферы пучок нитей. Стас отвесил ей затрещину и велел угомониться. Хорошо, что зрители опять приписали этот подвиг ему. А то бы пришлось выдрать, что поганке и было обещано.
Комвзвода привёл отряд — двое с ним и двое со Стасом — на окраину города под самую стену. Домов тут, как и полагается, не было — военная зона. А вот всяких погребков хоть отбавляй. В один такой они проникли через хлипкую перекосившуюся деревянную пристройку к какому-то каменному караван-сараю. Под землю Су-Трен спускался первым. Как к себе домой. Короткая каменная лестница, коридор с тёмными аппендицитами, снова лестница. Ступени стёсаны — того и гляди, навернёшься. Потолки низкие: Стасу тютелька в тютельку, а вот Бритому с Лёхой приходилось гнуться и ломать шею. Да и остальным — Аркатан предпочитал статных телохранителей. Витка добросовестно топала рядом с братом, цепко держась за палец внутри его кулака. И честно старалась не бояться, чтобы не напустить сюда кучу нитей.
Первого аборигена этих катакомб они повстречали ещё у подножия первой лестницы. Су-Трен на него цыкнул, и предусмотрительного диггера сдуло. Он унёсся куда-то вперед поднимать тревогу. Однако время шло, нахальные гости пёрли вперёд, как танки, а поднятая тревога ещё ничем не отозвалась.
— Они ждут, — тихонько объявил Юш, упакованный под далат Ёали.
— Конечно, ждут, малыш, — прошипел тот. — Сейчас дождутся.
Дождались. Возможно, в полном составе. Стас оглядел не слишком высокое, но довольно широкое помещение усеянное факелами. Дым уходил в какие-то щели, так что дышать можно. Если не обращать внимания на то, что пованивало. Душегубы-диггеры фаланг не выстраивали и железом не грозили. Кучковались вдоль стен, создавая тревожное шевеление и напряжённое гудение.
— Будто в трансформаторную будку залез, — пренебрежительно хмыкнул Лёха, поводя бычьей шеей.
— Страшно? — пискнула у него за пазухой Юшка.
— Нет, детка, — многозначительно мурлыкнул Лёха, поглаживая беременный далат. — Им ещё не страшно. Они ещё не поняли, что за праздник на них свалился.
— Никакой инициативы, — буркнул Стас, шагая рядом с ним за комвзвода.
— Не дурак, — пообещал начинающий Нартах не лезть поперёк батьки.
— Почтенный Су-Трен! — раздалось впереди.
— Привет, Лужа, — раздражённо бросил тот и, наконец-то, остановился.
Двое его парней стояли рядом с ним. Почти плечом к плечу, и Стас ни хрена не разобрал, кто там впереди так концертирует голосом. Он с деланным равнодушием окинул взглядом всё, для чего не требовалось крутить башкой. Какой-то знак был — иначе бы эти полустёртые в неверном свете фигуры не потекли на выход. Витка без стеснения вертела головёнкой — ей нравилось, что территория расчищается от всякой дряни.
— Я ждал тебя, — возвестил неизвестный Лужа.
Видать, все посторонние сдриснули — остались только свои. Спина Су-Трена двинулась вперёд, спины двух парней остались на месте. Стас наконец-то, увидал хозяина подземелья. Весьма интеллигентный пожилой чел в неброском, но явно дорогом коротком камзоле. Спокойное лицо, военная выправка, сдержанные манеры — так приглашать гостей «пройти» умел не каждый. Они «прошли». Кабинет хозяина. Хороший кабинет, богатый. Ни коврами с хрусталём, а — просто охренеть — настоящей библиотекой. Мебель дорогая — Стасу было, с чем сравнить. Но, никаких лишних финтифлюшек с купидонами.
Сели. Комвзвода в кресле рядом с Лужей — дебильный позывной. Его ребята с Ёали у самой двери на стульях. Из местных только босс — смело: один на один со сворой обиженных бугаёв. Стас с Виткой и Лёха в креслах напротив двух старых знакомцев с неопознаваемыми отношениями. Однако видно, что с непростыми. Толи друзья-враги, толи враги-друзья, но точно старые.
— Что скажешь? — не стал тянуть Су-Трен. — Тебе ведь сразу донесли, что явился Фартах.
— Сразу, — не стал темнить Лужа. — И о том, что у вас увели нукка тоже сразу. Кстати, Су-Трен, он что, так много стоит? Чего вы переполошились?
— Он не наш. Его, — указал он поклоном головы на Стаса.
— Красноголового? — в голосе Лужи еле уловимо проскользнуло пренебрежение.
— Красноголового Нартаха, — уточнил Су-Трен безо всяких эмоций и выпячивания высокого статуса.
Лужа не постеснялся вытаращиться на этакое чудо. Мифическая зверушка — куда там всяким Харибдам с Горгонами.
— Великая честь: увидать хотя бы раз в жизни настоящего Нартаха, — склонив голову, принёс извинения за хамство хозяин.
— Двух Нартахов, — добил его комвзвода, уважительно кивнув на Лёху.
Мужик завис с каменным лицом, переводя взгляд с одного сказочного перца на другого. Его не торопили: пусть соберётся с мыслями, прежде чем начнёт фильтровать признательные показания. Стас задницей чуял, что этот хмырь что-то знает. Наконец, тот прикрыл глаза, испустив потрясающий вздох — полновесный театральный монолог, а не вздох. А затем выдал весьма занимательную фразу:
— Я всегда предпочитал оставаться союзником господина Улу-Балха.
У Стаса в голове щёлкнуло. Всплыло: у Де'Лоха есть шанс получить защиту Гли-Трала. До сих пор он пренебрегал вознёй у трона, ибо учёный. А теперь постарается продать свои услуги фавориту в битве за трон.
Аркатан, конечно, тот ещё говнюк, но умеет направить твоё внимание в нужное ему русло. Стас грешил на него за Ука, но как-то неуверенно. Тут одно из двух: либо Пран, инфу о намерениях которого забили в голову Нартаха в подходящий момент, либо сам забивающий. Если Пран, то на кой ляд ему нукк? Расстроить красноголового поганца? Тот, конечно, расстроится. Но, на стену не полезет — для этого нужно утянуть Витку. Нет, Стас здорово привязался к лупоглазику, но знать об этом Де'Лох никак не может. Не настолько они близки и откровенны. А вот Фартах знает. Верней, догадывается. Дорогой Стас не слишком баловал вниманием Ука. А позиция «не тронь — это моё» не доказывает большую преданную любовь монголов к вампирам. Скорей, крохоборство нелепой личности с убогой родословной, для которой любая корка — хлеб.
В любом случае, хоть каким-то боком, но «Расчитывающего» это касается. Иначе Лужа бы не начал свою исповедь с упоминания о своих союзнических отношениях с ним. Вот так: ни с того ни с сего. А его тирада о союзничестве элементарная поза: дескать, я приличный чел, но ради вас, ребята, маму продам. Сдам вам союзника с потрохами, но всё равно останусь честным: говно тут он, а не я. Переборщил ты с нотками сожаления, почтенный Лужа, а тут Стас: такой умный и дотошный. Ритка, сука, пора задуматься о твоём прощении. Не будь тебя, он бы так и смотрел на мир, ни черта не видя вранья.