Глава 11
Врага нужно кончать сразу… чтобы он не стал тебе симпатичен и не выжил
Глинф — столицу Глинала — поначалу решили обойти стороной. Су-Трен с Бритым уверяли, что это настоящий город. А не городишко, как прежде именовали Нартахи все достижения местного градостроительства. Коренным москвичам, выросшим в сутолоке вселенского проходного двора, честно говоря, было плевать на подобные подробности. Они в принципе не желали отмечаться в столице. Мести за королевича Гли-Жылата не опасались. Во всяком случае, не до дрожи в коленках. Просто не хотелось связываться.
Они, наконец-то, поговорили по-мужски и по-братски за один присест. Стасу дико не хотелось вываливать перед Лёхой все свои шпионские наработки. Было стыдно облажаться, когда выяснится, что он перемудрил. Как не крути, Лёха, в отличие от него, настоящий боец. Реакция, смелость и… всё такое прочее. Воображение подкачало? Зато он не тупил, как кое-кто в пиковых ситуациях. А наработки коллеги слизывал на лету. Да, хреновые боевые маги получаются из домашних мальчиков. Верней, маги-то выходят, а вот боевые! Боевой у них Лёха. А ещё по-своему справедливый. Знает цену профессорскому сынку, но ни разу не подколол. Короче, друг должен знать всё, о чём догадывался Стас. Разбираться будут вместе.
Выслушав подозрения Стаса, Лёха немного подумал, обсосал и разразился речью:
— Что тех придурков у реки спровоцировал Аркатан, верю. Вот не знаю, а чую: он это падла. Но, понять не могу: зачем? Допустим, «Дураковичей», как ты их назвал, он нам подставил. Мы их слили. А дальше что? Ради кого он жилы рвёт? Улу-Балх его попёр. Не взял в долю. Гли-Нарлит во всю эту херню не лезет. И своего племяша не отдаёт. Кто остался? Младенец «Жирдяя»? Но, ты же сам говорил, что у пацана нет шансов. Я могу чего-то не догонять в политесах, но про местных барончиков знаю точно: если считают его бастардом, значит, всё. Никогда не признают королём. Мало ли кто был его папашкой?
— Вот об этом я и думал, — признался Стас, вороша костёр.
Они встали на ночёвку неподалёку от столицы. Та раскинулась в низине, и отсюда, с более высокой холмистой местности отлично просматривалась. Обе реки, на месте слияния которых и разросся этот клоповник. Далёкие высоченные стены центрального города. Куча облепивших их домов, что расползлись уже на вдвое большей территории. Два огромных речпорта по бокам от города. Центр цивилизации, чтоб его. И место дислокации вдовы последнего королька с её непризнанным наследником.
— Гвоздём в башке застряло, — досадливо делился с другом Стас. — Если Аркатан тащит на трон мелкого «Жирдяича», то почему? И как собирается его легализовать? Ты будешь ржать, но я кое до чего додумался.
— Не буду, — весьма серьёзно пообещал Лёха. — Башка у тебя варит. Чего надумал?
— Понимаешь, единственная причина, почему Аркатан стал бы расчищать дорогу «Жирдяичу», в том, что пацан и вправду бастард. А Фартах его отец. При таком короле он станет круче Ришелье или Томаса Бекета. Вдова у него на цыпках плясать будет. По ниточке ходить, чтобы только он не распускал язык. Одно дело заподозрить королеву в том, что та шлюха. И совсем другое, если это станет фактом. А факт, озвученный целым магом, не злопыхательства какого-то там таара. Мы аны непогрешимы, — хмыкнул он.
— А чего? Всё в пределах нормы, — оценил гипотезу Лёха, скребя щетину на подбородке. — Ничего невероятного. Расклад понятный. Одно не вяжется, — с искренним сожалением заявил он. — Таары тебе не сельпо тупорылое. Они даже Фартаху не поверят на слово, если это им невыгодно. В то, что королевка проститня, да, поверят сразу. А вот в обратную сторону ни хрена подобного. Надо доказать.
— Они поверят, — многозначительно возразил Стас. — Ты позабыл, что у нас, у магов есть способ доказать всё на свете.
— Обруч истины! — хлопнул себя по коленке развеселившийся Нартах-отморозок. — Совсем из башки вон. Стас, ты масёл. Да вдовица с обручем на башке может плести, что угодно. Безотказный финт ушами. Все разом позатыкаются. А кто не заткнётся, тот познакомится с тем же обручем. И сдохнет, как лживая скотина. Слушай! А, может, хрен с ними всеми? Пусть Аркатан тут мутит воду — нам с того ни холодно, ни жарко. Давай сразу отсюда на ближайший Порог.
— И оставить за спиной такого вот Аркатана? — не удержался от ехидства Стас. — Чтобы он вечно ожидал от нас приказа встать на цыпки?
— Да, — разочаровано вздохнул Лёха. — Это ему не в жилу. Начнёт доставать урод и на Порогах. Вот же навязался говнюк! Стас, нужно его кончать, — решительно подвёл он итог. — Даже если мы грохнем пацана с мамашей, Фартах всё равно не отцепится. А мне это уже во! — резанул он ладонью по горлу.
— Тогда придётся лезть в столицу, — раздражённо поморщился Стас. — Не знаю, как ты, но я с младенцем… Не смогу я, — процедил он. — Я вон старшего-то «Жирдяича» на глазах матери… Даже не я, Витка, но всё равно тошно было. А маленького…
— Не мути! — вспылил Лёха. — Чего насочинял, Штирлиц?
Стас не то, чтобы насочинял. Оно само проистекало одного из другого. Вроде складывалось в план, который Лёха и одобрил в принципе, беспощадно обкорнав. Но, на том, что в город они отправятся вдвоём, сошлись оба. К чему разбрасываться, пытаясь защитить подельников — Ука им хватило. К тому же Витка — случись что — защитит народ в лагере. Разруху, конечно, учинит — зуб дали оба. Но, это уже проблема тех, кто нарвётся. Да Бритого с Уком — иных командиров Кнопка над собой не потерпит. Су-Трен уже объявил, что сбытом баснословно разросшейся — после засады в лесу — добычи он займётся подальше отсюда. В северных городках, где тамошней публике фиолетово, кому в центральных губерниях что принадлежало. Купят и хрен отдадут законным вроде бы наследникам. Дельный дядька. К нему великие тактики магических войн и сунулись за очередным советом.
Лёха принялся, было, мудрить с обоснованием нужды Нартахов прогуляться в столицу. Стас из солидарности дал тому доплести свою бредятину до почти логического конца. А затем заявил комвзвода прямо в лоб, дескать, его бывший наниматель зажился. Мол, за всем, что произошло по пути из Улучела, стоит именно он. Откуда инфа? Из волшебных источников. Стас-то юродствовала, а Су-Трен поверил. То есть, даже не сомневался, что таковые источники реально существуют и распространяются по невидимым атмосферным каналам. Очередной своевременный урок двум чуток зарвавшимся магам-атеистам: тут всем до балды их собственное просвещённое мнение о природе вещей — здесь им не дома. А попытка прогибать под себя этот мир закончится позой рака для самих прогибателей.
В общем и целом, их персональный самурай с большой дороги идею поддержал: мочить надо оборзевшего Фартаха, а то не отвяжется. Уж он-то его прохиндейскую натуру изучил. Но, отпускать Нартахов в большой город без пригляда никак не соглашался. Оно и понятно. Магия магией, но на его просвещённый взгляд оба являли собой полнейших сосунков в деле вращения в местных кругах. Один десять лет просидел на цепи Манежа в соседнем царстве. Многого нахватался, но теория в деле практики не в зуб ногой. Второй и вовсе выполз с каких-то диких островов, что и лезет в глаза на каждом шагу. Малые дети знают о местной жизни больше него. Короче, пасти ещё баранов и пасти, не позволяя самостоятельно долбить новые ворота. Так у Нартахов появились две няньки. Су-Ыхтай — надцатиюродный кузен комвзвода — и Миг-Прай — тоже что-то из той же оперы. Мужики формата Ёали, только с короткими стрижками. Обоим за тридцать, раз носят приставки к имени, но не слишком далеко — повадки всё ещё не дозрели до чего-то солидного. Су от Мига отличали усики и цвет нижней рубахи, а так «двое из ларца».
Но, самое главное, они бывали в Глинфе. Неплохо знали столицу с точки зрения лиц, немало там набедокуривших. И, как следствие, умели избегать конфликтов с представителями силовых структур. Нартахов они провели в город виртуозно. А ведь в связи с бесконечным военным положением гостей столицы тут шмонали, невзирая на лица. Безвременная же кончина принца Гли-Жылата добавила перца в бурлящее столичное варево. Ещё на воротах Су-Ыхтай виртуозно вытряхнул из стражников новости. В частности, о целой кодле злобных Нартахов, что вот-вот осадят город. Примчавшиеся остатки принцева войска наплели такого, что горожане в ажиотациях: кто бежит прочь, кто вооружается, не ведая разумных границ.