И здесь, в северных провинциях Глинала безбрежные пространства чуть холмистой земли были густо заселены. Компашка самозванцев-освободителей чесала прямиком по торговому тракту, никого не стесняясь. Ничего секретного в их операции не было, сколько не ковыряйся в мотивах с подробностями. Никакого вреда национальной борьбе за благополучие государства они не нанесли. Даже с учётом их прежней противозаконной деятельности. Никакой национальной борьбы не было и в помине, так чего ж ползать на брюхе по лесам?
Несколько раз мимо них пронеслись рыцарские отряды: и параллельно и перпендикулярно. Вид имели озабоченный, стиль перемещения деловой, а манеры полубандитские. Тянущиеся вдоль обочин тракта обозы игнорировали этих неутомимых бездельников с самым философским видом. Один раз обогнали обоз, у хозяина которого несколько делегатов в чешуе пытались что-то вытребовать. Они кипятились, подчёркивая убедительность своих доводов вытаращенными глазами и лязгом железа. Насколько Стас успел заметить, охрана обоза в такой же точно чешуе в ответ тоже полязгала. Даже обернулся, когда миновал нелепую мизансцену — интересно было: схлестнутся или нет? Актёры так и продолжали облаивать друг друга, не переходя к рукоприкладству. А он… Его что-то отчётливо встревожило. Знать бы ещё: что?
Ощущение засилия бреда в местных житейски реалиях так и не отпускало с момента первого знакомства с этим миром в трактире Ёр-Сэда. Хотя… Он не так уж и тщательно вникал в эти самые реалии, занятый лишь собой. Не разобрался в исторической и прочих подоплёках, как учил отец. Впрочем, ему и времени-то не дали для вдумчивого изучения. Всё несётся куда-то, несётся… Достало уже!
Вторая ночёвка под крылышком большого обоза прошла спокойно. Несмотря на то, что к вечеру интенсивность рыцарских перемещений усилилась. Отряды небольшие — от десятка до двух — но какие-то нервные, накрученные. Так и норовят облаять даже тех, кто не попался под руку. Оттого и многие торговцы предпочитали заезжим дворам отдых на природе. Кому нужны склоки на пустом месте с придурками, которым нужно выпустить пар в любой подходящей драке? Это Нартахам объяснил Су-Ыхтай, порекомендовав им сон на свежем воздухе без предварительной ванны. Стас хотел, было, покапризничать, но Лёха мигом залепил дуло его капризам. Мол, одного в поле, который не воин, семеро не ждут. Даже великого мага. Коли ты такой великий, так и заведи себе замок с персональным отрядом драконов. А честным наёмникам голову не морочь.
Стаса так и подмывало выпустить свой пар — а чем он хуже местной хамоватой военщины, коли вообще дикарь и варвар? Даже отрыл рот, скривив его в самой саркастической манере, но тотчас захлопнул. И проводил взглядом протрусивших мимо рыцарей.
— Что? — моментально напрягся Лёха.
Он тоже готовился схлестнуться, дабы выпустить собственный пар. Тоже наготовил впрок подходящих слов и рож. И также легко наплевал на затевающуюся ссору, едва соперник на ринге подозрительно подвис.
— Эти, — кивнул Стас на спины удаляющейся пятёрки воинов.
Сумерки ещё не настолько сгустились, чтоб не разглядеть тех достаточно верно. Лёха разглядел, повернулся к другу и уточнил:
— Ты их видел?
— Это уже третий раз. За два дня. А, может, и больше, но не придал значения. А потому и не запомнил. Видишь того: впереди справа? Сейчас я осознанно зафиксировал его в третий раз. У него на щеке интересный шрам. Будто не порезали, а вырвали кусок мяса. Такая бугристая ямка. Думаешь, паранойя?
— У тебя верный глаз, Нартах, — встрял возившийся у него за спиной Миг-Прай. — Сам Аркатан это говорил. И злился, значит, это так.
— Эти воины злятся на нас, — промяукал Ук.
Хилый вампир, привыкший в своих землях к бродячему образу жизни, уставал больше всех. Но, ни единой жалобы от него сроду не поступало — мужики его зауважали всерьёз.
— Не так злятся, как прежние убийцы, — пояснил Ук. — Не на нас, а… на всё сразу. Как-то так неопределённо.
— Та-ак, — угрожающе протянул Лёха, вновь оглянувшись на убывающие в тёмную даль спины.
И тут же нахапал полные горсти нитей, которые и полетели вслед проезжающим. Раздались ожидаемые вопли и трубный глас туршей.
— Ты их?..
Лёха только глянул на него, как на безнадёжно неисправимого, и рванул на разборки. Вслед ему мягкими прыжками упрыгал Ыртай. Су-Ыхтай нетерпеливо засучил на месте ножками: и хочется, и колется.
— Пошли, — обречённо махнул рукой Стас и потащился досматривать кровавую драму.
Когда они прибыли на место происшествия, драматург уже сыпал вопросами вперемежку с угрозами. Подозреваемые потерпевшие, задыхались от ужаса, таращась то на отмороженного мага, то на плоды его трудов. С виду вполне себе крутые вояки, но сейчас они боялись не смерти, а того, что могут сотворить с их душами проклятые колдуны. А те могли — это всякому известно!
— Я не понимаю, — прохрипел носитель шрама, не в силах отвести взгляда от собственных рук.
Две не слишком толстые, но очень смертоносные серебристые змейки обвили его запястья. Такая же венчала голову терновым венцом — Лёха расстарался, расколдовался от души. Тем же он оделил и остальных четырёх, но пока никого не прикончил.
— Что тебе приказал Аркатан? — грозно цедил Лёха, поигрывая несколькими домашними, проросшими из ладоней.
— Фартах? — обалдело переспросил шрамной рыцарь, задрав брови.
— Что тебе приказал таар Улу-Балх? — подключился к допросу Стас.
Лёха вопросительно дёрнул бровью. Дескать, объясни тёмному свои дедукции с абстракциями. А какие тут дедукции, если Ук вполне себе понятно описал состояние мужиков: злятся на всё вокруг, значит, их тоже это «всё» достало. Они не саблями махать сюда притащились, а просто пошпионить за зловредными магами. К тому же…
— Вон тот, — кивнул Стас на одного из страдальцев, — был рядом с Гли-Тралом у заезжего дома. В Улучеле. Я вспомнил его. Это люди дедушки-сёгуна, — добавил он по-русски.
— И зачем высокородному Улу-Балху за нами следить? — вкрадчиво поинтересовался Лёха у спалившейся дедушкиной шестёрки.
— Отстань от них, — досадливо предложил Стас опять на русском. — Деда можно понять. Не надо было мне выделываться и устаивать из догадливости аттракцион. Тоже ещё: весь вечер на арене Шерлок Холмс. Это ж для старика угроза. Прикинь, он столько лет положил, чтоб спасти внука. Не жил по-человечески, вечно в бегах. И теперь погряз во всей этой лабуде.
— А тут ещё мы красивые, — задумчиво хмыкнул Лёха и уже как-то вяло пригрозил: — Или ты говоришь, кто послал, или я спрошу у обруча правды.
— Улу-Балх! — прошипел шрамоносец.
Поднявшаяся в нём злоба почти затушила страх поганой мистической смерти.
— И чего ломался? — укоризненно попенял ему Лёха, взмахом рук прогнав диких восвояси. — Полежите немного. Сразу не вскакивайте, башка закружится. А потом катитесь, — досадливо закруглил он выступление факира, развернулся и бросил Стасу: — Пошли. Жрать хочу, аж трепещу. Ыртай, у тебя выпить не осталось? — загундел он, обняв парня за плечи и уволакивая к своему костру в десятке метров от обочины.
Су-Ыхтай застопорился вполоборота, вопросительно глядя на красноголового Нартаха. Мозги опять мешали тому поступить правильно: плюнуть на неудачливых соглядатаев и отправиться набивать его ненасытное брюхо. Стас присел на корточки рядом со шрамоносцем, вздохнул и спросил:
— Улу-Балх далеко отсюда?
Мужик молчал, с трудом громоздясь на пятую точку. Как не краток был миг свидания с нитями, те успели насосаться его «кровушки».
— Детский сад, — проворчал красноголовый Нартах на своём неведомом языке, а затем досадливо приказал: — Валите к своему хозяину. Скажите: Нартах велел ему передать новости. Тот, кто пытался нас столкнуть в Улучеле, мёртв. Мы его убили. Но, перед смертью этот урод заявил, что послал убийц к Гли-Нарлиту.