Приподнял брови и бросил выразительный взгляд на подвывающего упырёныша.
— Это не он, — чуть раздражённо пояснил на русском Стас. — Это натуральный «Дуракович». — Перешёл он на шифр, дабы не светить имена тех, о ком разговор.
— Ты же говорил…
— Я не могу ошибаться?! — взбеленился Стас, итак чувствуя себя ослом, а тут ещё…
— Не кипишуйся, — спокойно посоветовал Лёха. — Ну, ошибся. А я так и вовсе не заточен излишне шевелить мозгами. Ты-то хоть стараешься. И для сопляка у тебя мозги, что надо. А ты уверен, что ошибся с этим?
— Я видел его мамашу. Довольно долго был рядом с ней. Этот говнюк точная копия «Василисы». Сразу видать, с какой яблоньки это яблочко. Да и старшего брата мельком повидал. Они похожи.
— Значит, всё-таки истинный «Дуракович». А я-то всё удивлялся: как в такой гнилой семейке вырос нормальный пацан? Природу не обманешь, — усмехнулся Лёха. — И что? На корм пустим?
— Давай подождём сёгуна, — вздохнув, предложил Стас. — Я итак уже облажался везде, где только мог. И с графом, и с этим вот. Воистину: могучий маг плюс великий лох. Натурально, формула ботана. Короче, как сёгун скажет, так и сделаем. Его внучек тоже не подарок. Но, при нём хотя бы два адекватных монстра обретаются: дед и граф. Хотя бы с ними почти всё понятно. А, если и непонятно, то мне плевать, — досадливо сморщился он. — Главное, не оставить их за спиной врагами. Не знаешь, где оно пригодится.
— Согласен. А ты ещё хлюздишь: кретин, налажал по полной! Нормально соображаешь. Таар! — перешёл на местный Лёха, воззвав к седобородому.
Тот моментально шагнул вперёд, словно только и ожидал своего выхода на сцену.
— Благородный таар, считай, что мы захватили эту крепость, — на полном серьёзе провозгласил черноголовый Нартах. — Скоро сюда прибудет высокородный Улу-Балх. Мы не станем убивать этого засранца, — небрежный кивок в сторону затихарившегося гадёныша. — Улу-Балх сам с ним разберётся. А великий Пран Лахуатан ему поможет, — многозначительно прибавил он и поднялся: — Давай-ка, предоставь нам нормальные покои. И горячую ванну великому Нартаху-варвару, — дурашливо козырнул он Стасу. — Твоего господина мы забираем с собой. А то ещё глупостей наделаете. Спасать его кинетесь. А вот за это мы в крепости всех положим. Не будем ссориться из-за этого ничтожества.
Седобородый кивнул.
— Предатель! — не удержалась от визгливого комментария душа прынца.
Он что, нормально орать не умеет — досадливо скривился Стас. И проводил взглядом улетающее в королевский угол кресло. Грохот за спиной и вполне себе бодрый визг — вместо приглушённого писка — показали, насколько Дреб-отморозок умеет быть милосердным. Будь иначе, он бы ни за что не промахнулся.
Помещение им отвели, что надо. Гостиная, уставленная и увешанная — сплошная пёстрая барахолка. Спальня с широченной кроватью под балдахином, кабинет с претензиями на весомость принимаемых здесь решений. Ванная с двумя кадками и нужник с шикарным дырявым, где надо, креслом. Вот туда-то добросердечные Нартахи и сунули высокородного Гли-Нарлита. Дверь в нужник была достаточно плотно сбита, а потому и проклятья с угрозами оттуда почти не долетали. Правда, выступления были так себе: жиденькие и неубедительные — перетрусил «Дуракович» знатно. Но досаждали. Лёха разок начистил придурку морду для профилактики, но учился прынц плохо. Вскоре снова принялся визгливо нудить. Однако Лёхе было в лом заниматься полноценным воспитанием. И на клоуна постепенно перестали обращать внимание — сам сдуется.
Поначалу Стас вообще ни о чём не думал, расплывшись в горячей воде медузой и млея. Но, вскоре начал обращать внимание на окружающую обстановку. Помывшийся первым Ук — противник парных возлежаний в воде — тихонько сидел в кресле. Он закутался в огромную белоснежную тряпку и о чём-то грезил, полуприкрыв телескопы. Лёха дремал в соседней кадке, запрокинув голову на притороченную к бортику подушечку. Парень, что носился туда-сюда с вёдрами кипятка… Стас поймал на себе его скользнувший пристальный взгляд и вдруг осознал, что это не в первый раз. Прежде он отмахивался от назойливого внимания, но в памяти зарубка осталась. Теперь, сощурив глаза до полноценных щелей, он внимательно следил за слугой. Что-то в нём настораживало. Нет, если бы Ук почуял что-то недоброе, он бы… Ук!
Стас дождался очередного отбытия слуги и встряхнул разомлевшего вампира. Потребовал отчёта о проделанной работе по его линии.
— Он хочет быть поближе к вам, — призадумавшись, постарался чётко сформулировать чужие чувства Ук. — Зла к вам не испытывает. Но, сильно тревожится. Не за вас тревожится, — ответил он на невысказанный вопрос встрепенувшегося Лёхи. — За себя.
— То есть, думает, что с нами ему безопасней, — нетерпеливо подвёл за него итог Лёха. — Почему?
— Что-то ему сильно угрожает, — невозмутимо продолжил старательный кровопивец. — Где-то там, — махнул он длиннопалой пятернёй, — в нижнем этаже этой башни. Кажется, он думает, что его убьют.
— А нам не всё равно? — уточнил Лёха у Стаса.
— А если он знает что-то важное? — вяло промямлил тот, напряжённо копаясь в причинах какой-то назойливой надобности разобраться с чем-то важным.
— Хочешь сделать подарок сёгуну?
— Знать бы ещё, что дарить, — досадливо проворчал Стас, погружаясь в воду по самый подбородок с тремя отросшими жёсткими рыжими волосинами. — А то подаришь на свою голову. Я ещё ни разу не дарил подарков, за который так и хочется прибить, — бормотал он, усиленно работая извилинами. — Лёха, а мы с тобой этого водоноса раньше не встречали?
— Этого, — задумался тот, скребя ногтями щетинистый подбородок. — Да, вроде нет. Я, конечно, на Штирлица рожей не вышел, но на память не жалуюсь. А что? — с ленивым подозрением уставился он на друга. — Есть мысли?
— Не то, чтобы. Но, ковыряет что-то такое в башке. Вроде точно знаю, что вижу его впервые. А кажется, что встречал. Да и не кажется, иначе бы не зацепился. А где? Будь какой-нибудь пустяк, я бы не запомнил…
— Кончай нудить, — отмахнулся Лёха, откидываясь на подушечку. — Хочешь в нём покопаться, приземли тут. Сочини повод. Если парню на руку отираться рядом с нами, он за него уцепится. А дальше посмотрим, что выйдет.
Когда взмыленный слуга притартал очередную порцию кипятка, оба Нартаха его изучили более вдумчиво. Переглянулись и перекинулись согласными кивками: никогда не встречали, будем разбираться. Стас не страдал той формой расизма, при которой «все узкоглазые на одно лицо». А Лёха практически вырос в этом мире. Если они кого-то не опознали, значит, прежде на этого чела их взгляд не падал. Осмысленный взгляд.
Лёха не стал дожидаться, покуда ботан вылезет из своей мыслительной прострации:
— Тебя как зовут?
— Экли, господин, — вежливо, но с заметной настороженностью представился слуга.
— Сейчас ты возьмёшься за чистку наших далатов, — приказал Лёха. — Затем сапоги.
— Да, господин, — не слишком-то подобострастно для холуя склонил голову слуга. — Принесу через…
— Ты будешь их чистить прямо здесь, — с категоричной прохладцей повелел могущественный Нартах.
— Но, вы же будете отдыхать, — удивился парень нелепому распоряжению.
Однако Стас заметил, как разгладилось его напряжённое лицо. Даже уголки губ дрогнули, гася неуместную улыбку.
— Здесь, — бросил Лёха. — Когда закончишь, наши ребята подкинут тебе своё барахло. Закончишь с ним…, - он замялся, усиленно придумывая заделье, а потом аж просиял: — С оружием обращаться умеешь? Заточить сможешь?
— Да, господин.
— Вот и займёшься. Тоже прямо здесь. На наших глазах. Там за дверями кто-то есть?
— Да, господин.
— Пусть позовут наших парней. И тащат жратву.
Сушки с Мигами отмывались в соседних покоях. Но, спать твёрдо вознамерились рядом с Нартахами. Узкие глазки Экли довольно сверкнули, когда мужики нарисовались на пороге, таща с собой пару громадных перин. Художественно разложив их прямиком посреди гостиной, мужики отправились за остальными причиндалами. Нартахи стащили со своей кровати ещё три перины — спать на пяти просто извращение. Две подкинули ребятам, а последнюю бросили на пол рядом с кроватью. Трое слуг притащили первую перемену блюд ночного обеда. И застыли на пороге гостиной, лишившись привычных подходных путей к столу. У недотёп отобрали их ношу и отправили за остальным.