— Ида! — состроил укоризненную рожу Лёха.
— Хорошо, место можете выбрать сами, — невозмутимо дозволила она. — А во всём остальном не смейте даже пытаться мне перечить. Ла… Ну, вы поняли кто, тоже выкаблучивался на этой стезе, почитая себя непревзойдённым педагогом. А сам даже собственного ученика профукал. И мне теперь несколько лет придётся исправлять его косяки. Потому что, если я их не исправлю, то лет через десять это маленькое чудовище вырастет и втянет нас в кровопролитное побоище. Со всей прочей местной магической общественностью! Вы хотя бы с сотой степенью достоверности можете себе это представить?
— Вы правы, — признал Стас, почувствовав громадное облегчение.
Сбросить с себя проблему воспитания малолетки — когда и сам от неё недалеко ушёл — было страшно заманчиво. Вроде и Лёха сообразил, как им пофартило. Потому что вполне искренно отвесил училке поклон.
— Ты их отругала? — чуть ли не восхищенно поинтересовалась Витка, заглядывая в глаза коллеге.
— Отругала, — вздохнула та преувеличенно, на вкус Стаса, тяжело.
Но он поспешил состряпать покаянную мину.
Тут к ним подгрёб Су-Трен, раздосадованный непонятной задержкой. Передние возы уже крутили колёсами в сторону той дороги, что уходила в горы. Последние тоже стронулись с места, а эти долбанные Нартахи!.. Где-то на этой злой ноте его взгляд и остановился на обернувшейся к нему Иде. В первый раз он смог оценить лишь её фигуру — теперь увидал и освобождённое от тряпки лицо.
— Суюхи ни хрена не светит, — оценил Лёха. — Да, нет! Это я так, — поторопился он отмахнуться от вопросительного взгляда соотечественницы. — Су-Трен! Ты явился дать нам пинка?!
Комвзвода осторожно приблизился, старательно уводя взгляд от Иды в любую подходящую сторону. Его воинственный пыл оборвался на взлёте. А иных поводов к беседе в новом ключе просто не завалялось.
— Это… пора, — выдавил он, зацепившись глазами за Лёху. — А вы тут…
— А мы тут! — торжественно подтвердил тот. — Вот, почтенный, Су-Трен, хочу тебе представить нашу старшую сестру, — повёл он рукой в сторону ошеломляющей с первого взгляда красавицы. — Нартах Ида…
— Идаана! — строго поправила его Витка, грозя кулачком.
— А ты у нас Витатуана, — согласился Стас, принимая мелкую из рук Иды и усаживая перед собой в седло.
— А я Витка! — отрезала та, болтая ножками. — Мне так больше нравится. Стас, я хочу ехать с Идааной, — внезапно призналась она чуть виновато.
Новая магичка тоже кое-чего хотела: ехать верхом. Комвзвода, употевший знакомиться с великой волшебницей, с облегчением унёсся прочь седлать ей турша. Короче, провозившись ещё сколько-то времени, они, наконец-то, присоединились к обозу. Фурор, который произвела Ида, прошёл в дежурном режиме дорожной суеты. И несколько разочаровал Стаса — тот ожидал чего-то этакого. Смятения в душах, что ли? Однако быстро сообразил: кто маги такие, чтобы нормальные мужики показывали им свои чувства? Для них Ида «одна из тех, кто не мы». На таких женщин любуются, а не заглядываются — надо понимать разницу.
Вот так, размышляя о всякой дребедени, он и вступил, наконец-то, на тот путь, за который так боролся. А вот на что он напоролся, станет понятно лишь по прибытии. Всё его порывистое нервотрёпочное путешествие к этим горам промелькнуло чередой нелепых дёрганных случайностей. Его обманывали, врал и он. Его убивали, и за ним не заржавело. Первоначальная самооценка — после воскрешения в этом мире — практически попала в точку: он внезапно и необратимо изменился. Впрочем, возможно, просто достоверно узнал, кто он такой на самом деле. Вот такой вот обиженный судьбой. Без папы с мамой, без привычного комфорта и прежних представлений о жизни.
За себя вполне честно можно было порадоваться: он-то, оказывается, достаточно высоко ценил жизнь, чтобы побороться за неё. И, вроде, не струсил — а тут уже можно и погордиться. Ожесточился, да. Куда-то подевались старые оценки: что можно, а что нельзя. Зато обнаружилось, что он умеет ценить настоящую дружбу. Если верить, будто она и есть то самое. Доверяет ли он тому же Лёхе? Скорей да, чем нет. Они повязаны: и прежним общим миром, и нынешним своим — не таким уж завидным — положением. Хотя… Теперь Стас не вполне уверен даже в Витке — Лахуатан его здорово напряг. Там, где казалось, будто всё в норме, образовалась крутая проблема. И непонятно: сможет ли Ида чем-то помочь, или они всё-таки влипли?
Мыслей была целая куча, но ничего определённого. И спросить не у кого: отца и мамы больше нет. А остальным… Трижды подумаешь, прежде, чем поверить их доводам и обещаньям. Пока тащился сюда с востока, мерещилось, будто взрослеет не по дням, а поминутно. А добрался и остался при своём: толком и не повзрослел. Нет, природу не обманешь: как не мужай, сколько не обзаводись новыми крутыми повадками, на «поумнеть» это слабо сказывается. Оно заберёт столько времени, сколько и полагается. А выживать нужно уже сейчас.
Далеко на горизонте маячила сплошная стена горного Барьера. По извилистой, но вполне ещё нормальной дороге тащился их обоз. В авангарде — бок о бок с комвзвода — гарцевал Лёха, не доверявший это дело растяпе ботану. Примерно в середине обоза ехали Ида с Виткой — этих теперь не растащить. Стас охранял тылы… Верней, его охраняли Су-Ыхтай с парой Сушек, но подрёмывающий в седле красноголовый Нартах всегда получит вовремя плюху к действию. За спиной остался Глинал с его дурацкими традициями. Впереди… пока ещё целая груда страшилок. А как оно там окажется…
Эпилог
— Что скажете, мальчики? — не скрывая растерянности, протянула Ида.
Она никогда не рисовалась перед сопляками: не тыкала носом в свой жизненный опыте и не грузила наигранным поведением. Если чего-то не знала, то прямо так и заявляла. А если пугалась — как, к примеру, сейчас — то явственно держалась рядом, ища в них защитников. Оно и понятно: в этом мире Ида ничего толком не видела. Сидела себе в неприкасаемом замке Прана и сама числилась персоной неприкасаемой. Как вообще отважилась разделить мутную судьбу двух болванов-соплеменников? Отважная тётка — ничего не скажешь.
Круто отважная, если вспомнить все радости их путешествия в эти края. На пресловутые Пороги навязшей в ушах Бездны. Толком о ней никто ничего не рассказывал. Большинство дохли прежде, чем могли наврать о своих подвигах. А выжившие несли такое — слушать байки о местной аномальной зоне Стасу наскучило быстро. Сплошной бред. Смешные потуги безграмотной, но падкой на эффекты фантазии среднестатистического аборигена. И леса тут костяные, и реки огневые и чуда-юда поганые — весь суповой набор. А на деле леса нормальные хвойные, разве только трудно проходимые за отсутствием проходчиков. И реки вполне себе обычные, правда, горные: холоднючие и брыкучие. Что до чудищ…
Да, рядом с этой дрянью — которая Бездна — немало следов разрушения тайги, намекающих на некие весьма громоздкие… существа. Да, некоторые из них даже добирались до Порогов, где обитали искатели удачи. Однако большинство — по признанию местных — куда-то пропадали. А куда пропадали? Сюда и пропадали. Вон сколько костей разбросано по тайге: тьма тьмущая, как выражается Ида Германовна. Некоторые весьма впечатляют: чистые динозавры. Но, и тут не всё понятно: если Бездна испокон безобразничает, то почему останков так мало? Их подъедают? Допустим. Но, кто способен обглодать эти бублики не до костей, а до полноценной дырки? Не будь этого, тут и тайги бы не было — сплошные залежи скелетов. А их, на самом деле, не такая уж тьма. Так, тьмушка несолидная. Сплошные непонятки.
— Похоже на кратер, — не слишком уверенно предположил Лёха. — Как на луне. Только не представляю: что за камушек мог оставить такую дырищу? — задумчиво оценил он это природное сооружение.
А оно было гигантским. С глазомером у Стаса был напряг. Да и размеры этого циркуса не позволяли точно разглядеть противоположный край с виду идеально круглого кольца каменного барьера. Круглого и какого-то… Стас тщательно обследовал именно его. Со склона горы, куда они приползли с противоположной её стороны, уже можно было разглядеть Бездну как следует. В подзорную трубу, что оказалась в багаже Иды. Трубка так себе — не высший класс — но и ей были рады.