Шестикрылый вдруг начал декламировать:
Клим громко чихнул. Все трое так и подскочили на бревне. Тесня друг друга, попятились к дверям.
Клим тоже перепугался и вылез из своего угла. Вид у него тогда был, наверно, жалкий: во-первых, он весь перевалялся в пыли, а во-вторых, все чихал и чихал и никак не мог остановиться.
Трое молча и удивленно разглядывали его. Шестикрылый презрительно выпятил подбородок.
- Да ведь этот сопляк, кажется, из нашего четвертого «Б». Он все возле взрослых отирается.
- Сам ты сопляк. Это мой чердак, - сказал, осмелев, Клим и чихнул прямо в противную рожу Шестикрылого.
- Сопляк, чердак, - Слава рассмеялся. - Да он стихами шпарит не хуже тебя, Симка.
- Ах ты, шпион! Да я из тебя печенку вырву, будь я проклят!
- Да брось ты! - Игорь отстранил Симку. - Ты чего здесь делал, пацан?
- Это мой чердак, - повторил Клим. Он тоже узнал всех троих и больше не боялся.
- Что значит «мой»? - сказал Славка. - В социалистическом обществе частной собственности не существует. Надеюсь, это тебе объяснили в твоем четвертом «Б»? Иди отсюда, чихай в другом месте.
- Ребята… Я тоже хочу быть под знаком Ф! А какую добычу вы собираете?
Игорь нахмурился, а Симка крикнул:
- Видите, он все слышал! Теперь разболтает.
- Что я - девчонка, что ли? - обиделся Клим.
Все расхохотались. Даже Симка. А Игорь взял Клима за плечи и повел к двери.
- Иди, иди, не упирайся. Ты ещё маловат для этого дела. И смотри, больше сюда не лазай.
… Не лазать? Как бы не так! На следующее же утро Клим проник на чердак, заглянул в ларь и увидел там целую кучу крышек от консервных банок.
Вот тогда-то он и отодрал крышки со всех маминых майонезов.
- Ну, чего ты к окну прилип? Иди вымой руки, - сейчас будем обедать.
Мама говорит по-прежнему сердито, но Клим, по одному ему известным приметам, догадывается, что она уже «отошла». Так быстро? С чего это? Обычно, если проштрафишься, «сердитость» продолжается три - четыре дня, а тут…
Клим подозрительно оглядывает маму: волосы причесала по-праздничному, лиловое платье надела; это платье она надевает, когда кто-нибудь приходит в гости…
- Ты что, оглох, Климочка? Я же сказала: иди мой руки. И лицо вымой.
Клим задумчиво идет на кухню, мылит руки. В прихожей раздаются два звонка. Может, это Инна Андреевна к маме?
Когда Клим, вытираясь на ходу, вбежал в комнату, он увидел… милиционера.
Ещё новости!.. От удивления Клим чуть не выронил полотенце. А милиционер ни капельки не удивился. Он протянул Климу свою большую руку и сказал:
- Здравствуй, Клим Горелов. Давно хотел с тобой познакомиться.
Он высокого роста, этот милиционер. На глазах у него очки, на погонах две звездочки, через плечо висит кожаная сумка.
Клим так растерялся, что спросил невпопад:
- А почему у вас нет револьвера?
- Зато у меня есть фотоаппарат. - Милиционер расстегнул сумку и действительно вытащил аппарат. - Я принес его для тебя. Держи.
- Для меня?.. - Клим посмотрел на аппарат, на милиционера, потом опять на аппарат и, наконец, на маму.
Лицо у неё стало розовым, как абажур над столом.
- Ну что вы, Иван Сергеевич, зачем…
Но Иван Сергеевич разговаривал только с Климом.
- Понимаешь, - сказал он очень серьезно, - все-таки аппарат этот, в общем-то, юношеский, а я, как видишь, вышел из такого возраста. Был у меня братишка, вроде тебя, ну, может, чуть постарше… От него осталось. Словом, мне он ни к чему. Бери.
Ну, как тут удержишься? Клим взял. Кожа на футляре потерта, зато сам аппарат как новенький: все рычажки блестят, и на черном корпусе белые буковки: «Смена-2».
- А спасибо кто за тебя скажет? - спросила мама. Клим с трудом оторвал глаза от аппарата, посмотрел на Ивана Сергеевича.
- Ладно-ладно, - сказал тот. - Свои люди, сочтемся.
- Садитесь же к столу, - позвала мама. - Клим, повесь аппарат в шкаф.
Нет! Ни за что! Клим надел аппарат через плечо и уселся за стол поближе к Ивану Сергеевичу.
- Иван Сергеевич! Спасибо вам большое-большое! Аппарат очень хороший, будь я проклят!
- Клим!.. - испуганно воскликнула мама. Но Иван Сергеевич сказал:
- Ничего, Вера Васильевна. Это чисто мужские слова. - И он чуть заметно подмигнул Климу.
Но самое необыкновенное было впереди. Едва мама вышла в кухню, как Иван Сергеевич вытряхнул из коробка спички и сложил из них на скатерти… букву Ф.