— Ты думаешь, парень на видео с камер наблюдения…
— Это мог быть он, — отвечаю я. — Но я не была уверена. До тех пор, пока я не поговорила с Ташей, и она не упомянула, что ты отказался от своего контракта.
— Таша? — спрашивает Оливер.
Я беру свой ноутбук и открываю его.
— Представитель Магнуса Вагнера. Она действительно хотела, чтобы ты поработал с ними, настолько сильно, что предложила сменить их фотографа и дать тебе ещё больше денег, — я смотрю на него, приподняв брови. — Итак, я попросила её прислать мне копию электронного письма, которое ты отправил ей, чтобы расторгнуть контракт.
Я открываю электронную почту, и моё сердце колотится при виде сообщения Таши в почтовом ящике. Я открываю его щелчком мыши, и вот оно, доказательство, на которое я надеялась.
Не говоря ни слова, я передаю свой ноутбук Оливеру. Его глаза бегают туда — сюда, пока он просматривает язвительное электронное письмо, которое, предположительно, отправил около года назад. Всё в точности так, как сказала Таша.
— Я этого не отправлял, — голос Оливера звучит глухо, лицо побледнело. — Мне…мне понравилось работать с ними. Это была хорошая кампания.
Забирая у него ноутбук, я ставлю его на прикроватный столик и сворачиваюсь калачиком рядом с Оливером.
— Я знаю. Это сделал Лиам. Должно быть, он использовал для этого твою электронную почту.
— У него есть данные, — отвечает он. — Он занимается всеми сделками с брендами для меня. Это его гребаная работа.
Моё сердце разрывается из — за него, поэтому я обнимаю его изо всех сил и прижимаюсь.
— Мне так жаль.
Его сердце учащенно бьется под моей щекой.
— Я не знал, что он так сильно меня ненавидит.
Услышав это, я поднимаю голову и хмуро смотрю на него.
— Ты ни в чём из этого не виноват, ты это понимаешь? Он маленький мальчик, который не смог смириться с тем фактом, что его двоюродный брат более успешен, чем он, и позволил этому негодованию перерасти во что — то плохое.
Я не уверена, что дело только в этом, но я ни за что не позволю Оливеру винить себя за это.
Я хочу сказать больше, но появляются Белла и её отец с мрачными лицами.
Белла бросает один взгляд на нас, устроившихся на кровати, и тащит к нам один из стульев из гостиной, вместо того чтобы заставить нас переместиться туда. Через мгновение Хёрст делает то же самое, и я снова поражаюсь тому, как мне повезло, что у меня была возможность поработать с ними.
Оливеру тоже повезло, просто он сейчас об этом не знает. Но у него есть команда замечательных людей, готовых помогать ему, не только потому, что он их звездный гонщик, но и потому, что они действительно заботятся о нём.
— Прости, Оливер, — говорит Белла, когда я повторяю ей и Хёрсту то, что только что сказал ему. — Это полный отстой. Но Элли права. Стриптизерша из Дубая подтвердила, что видела Лиама в клубе на той неделе, — она нажимает что — то на своём планшете и переворачивает экран, чтобы мы могли прочитать информацию от её контакта, затем добавляет: — Это будет её слово против слов Лиама, так что я не думаю, что мы далеко продвинемся с этой линией доказательств, к сожалению, но она выбрала его по нескольким фотографиям, которые показал ей мой контакт.
— Ты же скажешь мне, кто твой контакт, не так ли? — Хёрст опирается локтями на колени.
— Не сейчас, папа, — нетерпеливо говорит она. — Элли, я думаю, твой успех с Магнусом Вагнером — хороший старт. Если Оливер сможет вспомнить больше брендов, которые предположительно расторгли свои контракты, ты могла бы связаться с ними и узнать, действительно ли это сделал Лиам.
Оливер прижимает ладони ко лбу.
— Но почему? — вырывается у него. — Я не понимаю, зачем ему это делать. Как мой менеджер и агент, он получает долю от каждого контракта. В последнее время он убеждал меня больше заниматься спонсорством.
— Но что — нибудь поступило? — спрашиваю я. — Ты получил какие — нибудь новые контракты?
Он смотрит на меня.
— Н — нет. Ничего, кроме тех, что уже активны. Чёрт.
Хёрст, который до сих пор в основном хранил молчание, прочищает горло.
— У меня, э — э, возможно, есть идея о его мотивах.
Мы все уставились на него, и, к моему удивлению, легкий румянец окрасил его загорелые щеки.
— Мне не нравится иметь дело с неподтвержденными теориями, — хрипло говорит он. — Но я слышал о чём — то подобном. Это было много лет назад, ещё до того, как ты стал частью круга, Оливер.
— Да? — спрашивает Белла.
— Я не мог понять, зачем кому — то понадобилось портить твою машину до такой степени, — объясняет Хёрст. — И почему он сделал это в самой первой гонке. Потом мне пришло в голову, что как прошлогодний чемпион ты был абсолютным фаворитом на победу.