Ухмылка Вероники становится резкой.
— Невозможно. Его контракт предусматривает проведение спонсорских мероприятий. Титаны сотрудничает с несколькими известными брендами, и они ожидают увидеть там Стоуна, который будет очаровывать их клиентов.
Конечно, я должна была подумать об этом. Его красивое лицо, без сомнения, продает их продукцию. Эти спортсмены рекламируют не только бренды одежды, но и часы, напитки и технологии.
— Я должна добавить, что также крайне важно, чтобы ни один из брендов не догадался о том, насколько глубоки его проблемы, — добавляет Вероника. — Некоторые из них уже опасаются дурной славы Стоуна, именно поэтому команда в первую очередь обратилась к нам. Если дела у него не улучшатся, они могут начать терять спонсоров, а отсутствие спонсоров означает…
— Нет денег, — отвечаю я. А в таком сверхдорогом виде спорта, как гонки, деньги — это главное. — Тогда ладно, — я постукиваю пальцами по чехлу для телефона, мои наманикюренные ногти издают очень приятный звук. — Они могут нанять дополнительную охрану? Кто — то, кто будет держать женщин и папарацци на расстоянии, пока Стоун всё ещё любезничает со спонсорами?
Моя начальница наклоняет голову. “
— Они пробовали это, но не помогло. Кроме того, команда говорит, что это выглядит не очень хорошо, когда он приводит своего охранника в качестве помощника на спонсорские мероприятия.
— Почему? — Спрашиваю я. — Потому что они могут подумать, что они пара?
Я прекрасно знаю, насколько отсталыми могут быть профессиональный спорт и средства массовой информации по отношению к любому, кто не вписывается в образ горячего, богатого и натурала.
— Как ни странно, я не думаю, что это причинило бы ему большого вреда, — задумчиво произносит она. — Дело скорее в том, что люди, которые ходят на эти мероприятия, хотят общаться с элитой, а не с простым охранником.
— Это ужасно, — я хмурюсь, размышляя. — Значит, женщина — охранник, маскирующаяся под его девушку?
Вероника наклоняется ко мне, как будто я что — то нащупала.
— Да, но СМИ легко выяснили бы их связь. Если бы она работала в агентстве, пресса бы об этом узнала. Тогда они бы начали задаваться вопросом, почему он считает необходимым обеспечивать безопасность на громких мероприятиях.
— Боже мой! — восклицаю я, теперь уже расстроенная. — Значит, старая подружка, которая перед ним в долгу. Подруга детства, который была бы не против общаться с ним. Любой, кто мог бы продолжать появляться с ним перед СМИ, кто — то достаточно порядочный, чтобы предотвратить слухи о наркотиках и выпивке, — я жестикулирую руками. — Ему просто нужен кто — то, кто подчеркивал бы его крутость.
Между нами повисает молчание, и я думаю, что, возможно, зашла слишком далеко с жестикуляцией. Вероника не ценит эмоциональных всплесков. Я собираюсь извиниться и вернуться к своим делам, когда она тянется за ещё одной папкой. Она такая же светло — голубая, как и остальные.
Вероника толкает её через стол и говорит мягким голосом:
— Как насчет блестящего пиар — менеджера с железным договором о неразглашении?
ГЛАВА 3
Элли
Мне требуется некоторое время, чтобы понять, о чём она говорит. Я прокручиваю её слова в голове, сначала думая, что она имеет в виду себя. Но какую пользу это принесет Стоуну?..
И тут до меня доходит.
— Нет, — выпаливаю я.
— Элли… — голос Вероники звучит умиротворяюще, так чертовски разумно.
Я качаю головой.
— Нет, это не сработает. Я…я не могу.
Она откидывается назад.
— Ты хотя бы позволишь мне объяснить?
Подавляя панику, я отодвигаю от себя всё ещё закрытую папку, как будто она может меня укусить.
— Хорошо, но это не изменит моего ответа.
Она не может заставить меня.
Это первая мысль, которая приходит в голову, но за ней следует гораздо более коварная.
Сможет ли она?
Я сжимаю потные руки на коленях и стискиваю зубы. Я подписала трудовой договор, но это не значит, что я незаменима, я это знаю. И всё же я думала, что Вероника ценит меня. Я думала, что она, возможно, готовила меня как будущего генерального директора компании, человека, который мог бы управлять её агентством, пока она остается владелицей после выхода на пенсию.
— Прежде всего, я хочу сказать, что это не наказание, — Вероника обращается к моим мыслям почти напрямую. — И ты сохранишь свою работу, что бы ты ни решила.