— Рив! Отпусти его!
Она выпрыгивает из седла почти на ходу и бежит ко мне. Ал, тяжело дыша под моей хваткой, поворачивает голову в ее сторону.
— У… ходи… — просит он.
— Риввард, отпусти! — молит Леотта. Она совсем близко. Подбегает к моей лапе, смотрит снизу вверх. Маленькая, беззащитная. Не понимает, что мы можем случайно ее раздавить?
— Нет, — выдыхаю и не отпускаю лапы.
— Алан говорил, что дракон не может ослушаться просьбы истинной. Отпусти! — молит она.
Хм… Дракон не может ослушаться просьбы истинной. Это правда. Но я почему-то могу. Понимаю, что никакая неведомая сила не сдерживает меня, я без проблем могу ударить Ала. Вырвать его сердце.
— Я могу… — отвечаю.
— Значит, я не твоя истинная. Так зачем это все? — кричит Леотта.
Этого не может быть. Я знаю это чувство. Я уже испытывал его. Моя первая жена была моей истинной, и ради нее я точно так же мог убить любого. Леотта может говорить что угодно, но она не права.
Опускаю лапу на грудь Алана, впиваюсь когтями. Он рычит от боли, а Леотта взвизгивает.
— Риввард! — Ее голос вдруг меняется, становится грубее, более… приказным, что ли. — Посмотри на меня!
Я опускаю на жену взгляд. Что это у нее в руках? Сверкнуло сталью, прижатое к шее.
— Убьешь его — и я покончу с собой. Понял?! — кричит Леотта. Слезы застывают в ее глазах и блестят так же, как клинок.
— Не смей, — требую я.
— А я посмею! И ты не успеешь меня остановить. Что ты делаешь, Рив? Алан уже победил и дал тебе уйти. А ты напал на него опять! Он не ожидал этого, это нечестный бой! Хочешь выиграть противника, как трус?
Я не… Я не трус! Никто не смеет так говорить! Я вновь начинаю закипать.
— Что, злишься? — кричит Леотта снизу. — Злись на себя! Так вспылил, что даже о чести забыл? И как ты потом сможешь наслаждаться своей победой? Ты потеряешь с ней все, Риввард. Уважение к себе, честь, славу. И меня!
Ее слова бьют больнее меча, но достигают цели.
Честь, слава… возможно, без этого я как-нибудь смог бы прожить. Тяжело, но возможно. Но что мне делать, если Леотта умрет? Потерять вторую любимую за жизнь — невозможное испытание. Но ведь если пощажу Ала, он заберет ее, увезет… Они будут где-то далеко, счастливы…
Но живы.
Сложно, слишком сложно. Остался ли у меня выбор? Думаю, нет.
С рыком бессилия спрыгиваю с соперника и взмахиваю крыльями. Прочь отсюда! Подальше от этих двоих, взаимно влюбленных. Залижу раны подальше отсюда. Если вообще возможно излечиться от такого.
Пусть будут прокляты эти двое! Прокляты… и счастливы.
Глава 30. Прощальные подарки
Я думала, что всё кончено. И я действительно направила клинок себе под ребра, прямо к сердцу. В тот момент я не думала ни о чем: ни о втором шансе, который дала мне жизнь, ни даже о внуке, которого не имела права оставлять одного. Просто понимала, что погибнет Алан — погибну и я. Рано или поздно.
Не знаю, что сильнее повлияло на Ривварда, мои обвинения в трусости, призыв к совести или угрозы покончить с собой. В любом случае, когда я думала, что все кончено, он улетел прочь, оставив Алана лежать без сил…
Я бросаюсь к нему, чтобы помочь, и Алан, видимо, больше не может поддерживать форму дракона. Он обращается в человека, и вот на земле уже лежит обнаженный, окровавленный мужчина. Я подзываю лошадь и снимаю с нее сумку с припасами — подготовилась заранее, хоть и не знала, кого придется спасать, Ала или Рива.
Набрасываю ткань на Алана. Больше оттого, что мне больно видеть многочисленные раны на нем. Порванные мышцы на руках, словно по ним рубили клинком, кровоточащие раны на груди, пробитая спина… Живого места нет!
— Сейчас, потерпи, милый… Я обработаю раны, — мельтешу я над Аланом, но он невероятным усилием воли поднимает руку и хватает меня за запястье.
— Сядь… рядом, — просит он. — Положи ладонь, вот сюда.
Он направляет мою руку на грудь, туда, где самые опасно близкие к сердцу ранения. Я накрываю их рукой. Чувствую, как пульсирующая кровь бьет прямо мне в ладонь, но со временем поток стихает. Алан лежит с закрытыми глазами, и мне становится страшно. Если кровь не идет — это же плохо, да? Значит, сердце не бьется? Но нет, я чувствую, как вздымается его грудь, чувствую его пульс. Наконец решаюсь убрать руку. Батюшки! Ран больше нет! По крайней мере в том месте, где лежала моя ладонь.
— Любовь исцеляет и дает силы, — слабо комментирует Алан. — Без нее я не смог бы даже минуты продержаться против Ривварда.