Лицом его были двух-трехдворные деревеньки с крестьянами-своеземцами и отсталым земледелием, при котором (для поддержания плодородия почв) требовалось постоянное движение вглубь леса – все дальше и дальше от обжитых пространств и торговых путей. Только земельная экспансия и выжигание леса могли дать при редких рабочих руках и бедных почвах достаточный урожай. Существовали и ополья, густо заселенные территории с достаточно интенсивным сельским хозяйством на границе леса и степи – но именно на них князья собирали подати для монголов и именно сюда приходился карающий удар монгольский конницы в случае материальной неудовлетворенности ханов и эмиров.
Когда Гумилев и прочие фоменки с каспаровыми говорят о благодетельном влиянии ига, то приводят в качестве позитива «перепись» и «почтовую систему». Извините, но перепись, учет и контроль мы найдем на любой бойне, а ямская повинность, действующая в интересах одних монгольских чиновников, лишь увеличивала эффективность агрессивной внешней среды (чем и была Орда).
Устойчивость для Руси Лесной означала стабильность выплаты дани монголо-татарам – в это заключался целевая функция для княжеско-боярской верхушки этого государства. Нарушение выплаты дани и неоказание прочих знаков уважения означало для князей мучительную смерть в Орде или разорение податного населения в результате набега.
Власть в Руси Лесной явно находилась на перепутье и не могла до конца определиться, то ли она пособник завоевателя, то ли находится в системе взаимных обязанностей с народом.
Вся система Руси Лесной носит характер переходности, колебательности, с нечеткими границами власти, суверенности, обжитых территорий.
Татаро-монгольское иго было неблагодетельным для Руси, и тут я в духе Лао-Цзы добавлю, что именно поэтому оно стало благодетельным.
Постоянное давление внешней среды – Золотой Орды – усиливало внутренние связи русского пространства и вело к новому типу устойчивости.
В рамках концепции вызова-ответа (challenge-response), созданной А.Тойнби, это давление создаст новый тип русского государства с новым уровнем организации и общественного сознания. Однако от Руси Лесной вечным атавизмом осталось включение в международное разделение труда на чужих условиях, относительная изоляция от мировой торговли и пребывание национальное ядра в зоне малопродуктивного сельского хозяйства, дорогого строительства, а также производства и транспорта, сильно зависящих от сезонных колебаний.
Часть Вторая
Русь полевая
Некоторые историки говорят, что московские князья обслуживали ордынскую власть, что перенимали ее стиль управления. Наверное, историки хотели бы, чтобы Иван Калита на манер Святослава, прокричал «иду на ты» и сложил свою буйну голову под кусты, вместе со всем московским народонаселением. Или надо было ждать открытия «второго фронта» от западный союзников? Но совсем недавно (1204) западные союзники выпотрошили доверившуюся им Византию, сделав неотвратимым ее падение под натиском турок; только что (начало XIV в.) Запад проглотил разоренные западно-русские земли, навалился на Новгород, отрывая от него кусок за куском.
Ускорителями московской фазы были три ивана – великие князья Иван Данилович Калита и Иван III, а также царь и великий князь Иван IV. Иванов этих мало кто любит, даже и в нашем отечестве. Иван IV вообще является международно признанным исчадием ада и наиболее вспоминаемым историческим персонажем с оценкой минус. А, меж тем, именно они создали мощное русское государство в отчаянно неудачных условиях, государство, которого, по идее, не должно было быть. Именно этим трем иванам обязаны своим сегодняшним существованием минимум сто пятьдесят миллионов человек и славная российская культура.
От хитрости Ивана Даниловича Калиты родилась сорокалетняя московская оттепель без татарских погромов; она породила рать непуганных бояр и детей боярских, которая, в одиночку без участия других княжеств рискнула выехать в поле против западной мамаевой Золотой Орды. Кто тут может упрекнуть московита в трусосости или коварстве? Тверитяне или новгородцы со псковичами и смолянами? В 1380 году они отсиделись по своим углам. А западные русские-литвины вообще были на стороне хана. Целиком и полностью. Также как и сто лет спустя, во время Стояния на Угре.
Иван III дожал Орду, которая по-прежнему была в прямом союзе с Западной Русью-Литвой, а затем напомнил и боярам-самостийникам из других княжеств, что они тут лишние. И без особых хлопот Русь воссоединилась.
Экономически это было время, когда переложное и подсечное земледелие в связи с ростом населения уступало первое место двухпольному и трехпольному пашенному земледелию, осуществляемую на так называемых опольях, находящихся под защитой княжеской дружины. На смену двух и трехдворным лесным деревенькам приходили большие деревни. На смену своеземцам приходили крестьяне, хоть и свободные, но хозяйствующие на чужой господской земле.
Ничего, кроме организационного оружия, у Ивана Даниловича и Ивана Васильевича не было. Несмотря на переход к несколько более интенсивному паровому способу обработки земли, Русь оставалась крайне слабой в производительном отношении, бедной страной, опирающейся на рискованное земледелие, со слабеньким животноводством (из-за длительного периода содержания скотины под крышей), отрезанной от торговых путей (Афанасий Никитин проверил эти пути и это стоило ему жизни). Климатический оптимум остался в прошлом и каждое столетие было холоднее предыдущего. Где-то далеко на западе погибали, не сдаваясь, гренландские викинги – это тот редкий случай, когда кому-то было хуже чем нам.
Уже в середине 15 века Орда разделилась на несколько орд и ханств, однако и они оставались в рамках набеговой экономики; некоторые из них жили напрямую от грабежа Руси (если в Крымском ханстве не получался набег, то там начинался голод и кровавые усобицы). И северо-восточная Русь искала новый режим устойчивости. Экстенсивное земледелие требовало, вместе с ростом населения, постоянного расширения пашни. То есть, экспансии, освоения новых земель. Но Русь сейчас была крепка заперта в кругу враждебных соседей (Швеция, Ливония, Польша, Литва, Турция, Ногаи, Крымское, Астраханское, Казанское, Сибирское ханства). Выход из этого круга означал войну, почти постоянное ведение боевых действий на всех рубежах. В это время на каждый мирный год приходится два военных. Это было время третьего русского государства – Руси Полевой.
Устойчивость для Руси Полевой означала в первую очередь создание всеобщих условий для безопасной жизни и ведения хозяйства. Никакого инструментария, кроме централизации и мобилизации, у государства не было – а это означало безжалостную рубку всех избыточных организационных связей, сокращение точек входа в систему для агрессивной внешней среды. Бояре лишались права отъезда в Литву, земли и доходы перераспределялись в пользу государевых служилых людей, несущих военную и пограничную службу.
В середине XVI в. на Русь свалилась новая напасть – климатическая. Если точнее малый ледниковый период.
Это привело не просто к похолоданию, но и к росту числа погодных аномалий, таких как летние заморозки, обильные осадки, снег посреди лета, наводнения, засухи.Их число превосходило на порядок экстремумов в Западной Европе, они ставили рискованное русское сельское хозяйство в еще более уязвимое положение. И это настоятельно требовало выхода системы Русь из состояния внутриконтинентальной замкнутости.