Майк хмыкнул – он это понимал.
– Конечно, ты знаешь, что вся система – это гоночная трасса. Это нужно просто увидеть. – Джесс мечтательно склонил голову и, кажется, собирался сказать что-то еще, но тут подошло время для перехода в субпространство.
За три дня Майк засыпал Джесса вопросами. Вопросами о системе, о гонках, о жизни начинающего гонщика, обо всем, что ему приходило в голову. Он чувствовал себя с Джессом вполне свободно, и было очевидно, что этот старый пилот может многому его научить. Между тем он думал – не без некоторого цинизма, потому что в последнее время ему слишком часто приходилось расставаться с друзьями, – что следует воспользоваться случаем и извлечь как можно больше пользы из общения с Джессом. Возможно, впрочем, на этот раз все получится иначе, и расставаться не придется. В конце концов, ведь они оба направлялись в одно и то же место. Со своей стороны Джесс, казалось, был рад поговорить с Майком о гонках и Клипсисе, но в то же время он хотел знать, как готовился Майк к своей новой, столь желанной карьере.
– Я вижу, тебе довелось посидеть за компьютером, – сказал он как-то, чтобы похвалить навигаторские способности Майка.
– Совсем немного, – ответил Майк. – Твоя система достаточно легкая по сравнению с той, на которой меня гоняла Вики на «Королеве Болот». В самом деле усовершенствованная навигационная система на «Ночном Ястребе» делала субпространственные расчеты детской забавой по сравнению со сложнейшим вводом данных, которых требовал компьютер на старом сухогрузе капитана Бента.
– Что ж, радуйся, что научился этой чепухе, – сказал Джесс. – Сейчас тебе это не понадобится, но когда-нибудь может здорово выручить. А еще что ты освоил?
Майк старался, чтобы его слова не звучали хвастливо.
– Я получил три свидетельства об окончании компьютерных тренажерных курсов. Я прошел полный телевизионный курс общего космического пилотирования плюс технология ядерных двигателей и навигация.
Джесс поднял брови.
– Вот как? А ведь по возрасту тебе еще в школу ходить положено.
Майк пожал плечами.
– Я только и делал, что учился, сколько себя помню.
– М-м. – Джесс кивнул и встал, чтобы приготовить ригелианского кофе. Вернувшись, он протянул Майку дымящуюся кружку и сел рядом, держа в руках такую же. Прямо над его головой красовалась табличка, запрещавшая есть или пить за панелью управления. Джесс проследил за взглядом Майка и хихикнул.
– А, черт, – сказал он, смеясь. Майк вопросительно посмотрел на него.
– Может, ты и добьешься этого в конце концов, – пробормотал Джесс. – Может, и добьешься.
Майк не ответил, только отодвинулся подальше в своем кресле и с наслаждением отпил крепкий и сладкий кофе.
Первое, что они увидели после выхода из субпространства, был блеск гоночной системы. «Ночной Ястреб» плавно вращался, и экран заполнился захватывающим зрелищем Клипсиса и его планет. В центре сияла сама звезда, ослепительное желтое солнце, окруженное полудюжиной планет различных размеров и оттенков. «Ночной Ястреб» летел над плоскостью эклиптики, так что практически вся система была в поле зрения. У Клипсиса была одна уникальная особенность – огромный хвост солнца, поток разъяренной плазмы, который радугой вздымался с поверхности звезды, тугой спиралью вонзался в космос и оканчивался крошечным блестящим кольцом возле самого солнца. Майк знал, что этот необычный феномен называется Коготь Дракона и это фонтан звездного вещества, который засасывала в себя алмазоподобная структура в центре этого кольца на самом кончике «когтя». «Алмаз» представлял собой туго свернутое пространство, неизвестное поле, создающее «полую сферу» километров двадцати в диаметре. Знал он и то, что в центре этой сферы находился обитаемый гоночный комплекс, известный под названием Питфол.
– Как раз гонка идет, – заметил Джесс. У Майка перехватило дыхание.
– Откуда ты знаешь?
– Видишь паутину спидвеев – под прямым углом к эклиптике, в плоскости Питфола? Погоди, дай-ка я отрегулирую поляризацию... – Джесс поколдовал над панелью управления, и солнце померкло, в то время как остальные объекты, до этого еле видные, проступили отчетливее. Действительно, солнце было словно окружено светящейся паутиной. Это были гоночные трассы: огромная запутанная система трубообразных туннелей сжатого пространства, по которым проносились корабли на скорости, во много раз превышающей световую.
– Вот оно! – завопил Майк. Он оттолкнулся от панели и обернулся к Джессу, сияя. Джесс улыбнулся в ответ.
– Да.
– Фу-ты ну-ты! – восхитился Майк. Он так долго ждал этого момента, что теперь его просто распирало от восторга. Он придвинулся к экрану, чтобы рассмотреть все получше.
Словно светящиеся нити паутины, гоночные трассы окружали солнце концентрическими кольцами. Они располагались в основном в одной плоскости, перпендикулярной эклиптике. Обе эти плоскости пересекались, проходя друг через друга, при этом паутина трасс казалась призрачной тенью планетных орбит, соединяющих их транспортных туннелей свернутого пространства. По мере того как Джесс настраивал экран, Майк стал различать структуру паутины – одни трассы были кольцевыми, другие эллиптическими, а третьи представляли собой причудливо изогнутые петли.
– Посмотри на третье кольцо от солнца. Видишь в нем движущиеся яркие точки?
Майк пригляделся. По кольцу двигалась стайка тесно" прижавшихся друг к другу разноцветных огоньков, напоминающих капельки раскаленного металла.
– Гоночные корабли, – умиленно пробормотал Майк.
– Ага. Я бы сказал навскидку, что они сейчас перешли на четвертый трансфактор – то есть идут на скорости в четыре раза больше световой.
– Правда?
– Точно... Посмотри на пятое кольцо – только что началась другая гонка, – Джесс ткнул пальцем в экран, и Майк увидел другую стайку раскаленных капель, движущихся по другой трассе. – Они только что вышли из скрученного кольца. Сейчас они немного рассредоточатся, займут свои позиции, – сказал Джесс. – Лидирующий корабль займет место в груве – самой быстрой части гоночного туннеля – вот, видишь, один вырвался вперед. Майк несколько секунд молча наблюдал. Он никак не мог поверить в то, что можно увидеть гонки вокруг солнца с такого расстояния, словно это настольная игра.
– Конечно, мы все это видим с отставанием, – добавил Джесс, посмеиваясь. – Мы все еще... дай-ка посмотреть... на расстоянии светового часа от солнца, так что видим то, что происходило час назад. Внутренняя гонка уже закончилась.
– Все-таки это потрясающе, что мы можем все видеть отсюда, с расстояния.
– На самом деле, мы, конечно, видим не корабли. Мы видим всего-навсего излучения их ядерных выхлопов, проходящие через свернутое поле. Майк кивнул. Почти вся гонка от начала до конца проходила на скорости, превышающей световую, в паутинной системе, созданной древней инопланетной технологией, которой Питфол был обязан самим своим существованием. Майк знал все технические характеристики Клипсиса назубок. Это была единственная солнечная система в освоенной части Галактики, живущая только гонками. Сюда прилетали только существа, интересующиеся гонками, многие из них крали, унижались, выпрашивали деньги, чтобы добраться до Клипсиса. Теперь, глядя широко открытыми глазами на панораму системы, Майк с трудом верил в то, что добился этого сам.
– А это что? – спросил он, указывая на внешний край паутины. От нее отходили причудливо изогнутые прерывистые пряди, напоминающие нити, выбивающиеся из протертой ткани.
– Ах, это, – отозвался Джесс. – Это новые трассы, над которыми сейчас работают. Они
предназначены для гонок в стиле ралли вне паутины со всевозможными бакенами и мишенями для полетов в субсветовой части маршрута. У нас это уже имеется в небольшом масштабе – взгляни на седьмое кольцо, – оно тоже прерывистое, но гораздо более упорядоченное, чем новые трассы. – Он помолчал. – Они предназначены для самых искусных гонщиков. Там круче и гораздо опаснее. Ты выходишь из паутины на скорости света или выше, и – фффффттт... вот и все, что о тебе напишут., Майк кивнул. Опасность – неотъемлемая часть здешней жизни; весь смысл в том, чтобы одни гонки были опаснее других.