– Вот, – довольно сказала женщина, с удовольствием меня разглядывая, – теперь вроде как настоящую жену будешь на руках носить. Не разбалуешься.
– Ну спасибо тебе, Магрит! – прошипел князь, плюхая меня в свободное кресло. – Вес, может быть, и настоящий, а все остальное, к весу предлагающееся, где?
– А ты прямо все сразу хочешь? – подбоченилась Демиург, не испытывая ни малейших угрызений совести. – Без всяких усилий?
– Ты о чем? – немедленно вспылил диэр, привставая в кресле. – Знаешь, сколько усилий мне стоило на ней жениться? Я в жизни столько сил не прилагал, чтобы обратить на себя внимание женщины!
– Во-о-от! – обвиняюще ткнула Магрит в него пальцем. – Только о себе, любимом, и печешься!
– Дорогая, – вмешался блондин, пока в этом мире не стало одним Демиургом меньше и одним трупом больше, – давай ты все исправишь, а?
– Нет! – снова сложила на груди руки его жена. – Пока Ладомир не поймет, что ему нужно сделать, чтобы вернуть жену в нормальное состояние, Леля будет выглядеть так, как сейчас.
– Только не надо меня заставлять есть мышей, – пробурчала я, раздумывая над информацией. И чем больше думала, тем больше мне она нравилась. Все же здорово, когда за тебя хоть кто-то может вступиться. Пусть даже так экстравагантно.
– Ну ты хоть намекни, – зашел с другого бока миролюбивый Дилан. – Все же у них медовый месяц. Не хочешь же ты, чтобы Ладомир провел его с пуходеркой в одной руке и спреем от блох в другой?
Я сердито выгнула спину и возмущенно зашипела.
– Извини, – повернулся ко мне блондин с раскаянием. – Я уверен, что у тебя точно нет блох, но должен же сгустить краски?
– Хорошо, – раздраженно притопнула ногой Магрит. – Вот вам подсказка – это сказка! – подмигнула мне и еще раз щелкнула пальцами. – Еще один маленький бонус от меня, Леля. Потом обнаружишь! – И исчезла.
– И как это понимать? – недоуменно уставился на блондина Ладомир. – Что значит – сказка? Устроить сказку? Жить как в сказке? Рассказать сказку? – Повернулся ко мне. – Леля, ты хочешь послушать сказку на ночь?
Я лениво зажмурилась. В принципе, как всякая нормальная женщина, я эту загадку разгадала практически сразу, но совершенно не собиралась сообщать об этом мужчинам. Пусть хоть раз додумаются сами. Путем проб и ошибок. Не то чтобы я не отдавала должное их уму и эрудированности, но было весьма любопытно посмотреть на мышление. Отпуск начинал быть крайне интересным и занимательным.
– Ну, если что – зови, – скороговоркой пробормотал Дилан и тоже смылся, пока ему не предъявили претензий по поводу его жены, ее выкрутасов, своей жены, ее выкрутасов… и так далее по кругу.
– М-да, – растерянно поизучал потолок князь, – никогда не думал, что доживу до такого… счастья! – И подхватив меня на руки, потащил в спальню.
– Стоило стать кошкой, – лениво мурлыкнула я, – чтобы меня носили на руках. Причем постоянно.
– Дорогая, – язвительно фыркнул в ответ Ладомир, сгружая мою весомую тушку на кровать, – поверь мне, если бы ты выглядела как раньше, я бы тебя не только носил на руках…
– Но еще и лапал бы этими самыми руками, – подхватила я его дельную мысль. Спрыгнула с кровати и свернулась клубочком на кушетке в дальнем углу спальни.
– Ты куда? – удивился князь, начиная стаскивать с себя кимоно.
Я мгновенно прижмурилась.
– В чем, собственно, дело? – никак не мог успокоиться диэр и оставить в покое мою тонкую душевную организацию, не соблазняя своим мужественным видом. – Ты хоть и такая, а все же моя жена, и почему бы нам…
Я приоткрыла один глаз и окончательно морально травмировала себя обнаженным мужчиной. После чего повернулась к нему спиной.
– …не спать в одной кровати?
– Лично я тебя мужем не признаю, – непреклонно пробурчала я, укладывая голову на лапы и подавляя в себе порыв – повернуться и рассмотреть все! – Поэтому считаю неэтичным находиться в одной постели!
– Это все капризы, – авторитетно заявил диэр. – Но, поскольку я все же не так уж сильно люблю шерсть, то настаивать не буду. – И ушел.
Вскоре раздался шум воды. Спустя какое-то время возмутитель моего спокойствия вернулся, весь покрытый капельками воды. Как будто специально не вытерся, чтобы дразнить меня мокрыми дорожками, сбегавшими по смуглой коже.
– Леля, – тихо хохотнул Ладомир, поймав меня на подсматривании, – а подглядывать нехорошо.
– Ты мне муж, – обиделась я, занимая круговую оборону, – а значит, ничего противоправного я не совершаю.
– Ты уж определись, любимая, – растерся он полотенцем и скользнул под белоснежные простыни, – кто я тебе: муж или не муж.