Эта вера в окружающих его учеников создала ему трогательный облик, который останется навсегда незабываемым. Много учеников Николая Егоровича живут и работают на ниве науки.
Им основана не школа, а школы. Его ученики совместно с учителем создали целые большие учреждения.
И вот все эти учреждения, все его ученики ныне с глубокой грустью, для которой нет слов, чтобы ее выразить, присутствуют здесь или лично, или духовно. От лица Кучинского института приношу здесь низкий и глубокий поклон.
Его светлое сияющее имя ныне отходит в историю. Но пленительный образ Николая Егоровича был и всегда будет с нами.
5 апреля, в день своего пятидесятидвухлетия, Сергей Алексеевич Чаплыгин заменяет учителя на ответственном посту, будучи единогласно избран председателем коллегии ЦАГИ, отныне носящего имя профессора Жуковского.
ЯБЛОКО ОТ ЯБЛОНИ
...И пусть под знаменем науки союз наш крепнет и растет!..
МОЛОДОСТЬ ЦАГИ
В том незапамятном двадцать первом году чуть з медленный ток жизни Чаплыгина начал меняться, вытесняться повышенным, динамичным, требующим активных действий укладом. Сравниться он мог, пожалуй, только с самым начальным периодом существования Высших женских курсов. Недаром когда в кабинете председателя коллегии ЦАГИ раздавалась телефонная трель, Сергей Алексеевич рокочущим басом иногда по привычке произносил:
— Директор женских курсов слушает.
Автор научной биографии, которую я уже не раз цитировал, член-корреспондент АН СССР Голубев справедливо характеризует своего героя как активную натуру.
«Есть разные типы ученых, — пишет Голубев. — Одни бесстрастно и спокойно, как посторонние наблюдатели, присутствуют при рождении научных направлений и школ, при открытии новых методов и путей в науке; с одинаковым безразличием относятся они к разнообразным путям научных исследований, свой идеал они видят в созерцании величия и красоты достижений науки, научного понимания мира, его гармонии, великой общности управляющих им законов.
Но есть и другие ученые. Темперамент строителей и борцов не позволяет им быть пассивными созерцателями, безразличными и бесстрастными участниками великого прогресса науки. Он влечет их в самую гущу жизни, заставляет в найденных законах, таблицах и формулах, в сочетаниях математических символов искать средств воздействия на мир, воздействия в целях творческого его переустройства. Ученым этого типа не свойственны ни аскетизм и оторванность от жизни, ни увлечение чистой теорией. Они ощущают всю полноту жизни, ее задач, ее требований; они умеют полнокровно жить и работать, искать и биться за научную истину, они умеют любить и ненавидеть. Таким ученым был Сергей Алексеевич Чаплыгин».
ЦАГИ потребовал от него такой «любви и ненависти», отдачи всех сил.
Кроме должности председателя коллегии, была введена должность директора института. Им стал В. А. Архангельский, а его заместителями — или, по-старому, товарищами директора, — А. Н. Туполев и Б. Н. Юрьев. Одко по утвержденному положению «общие вопросы управления и научной работы решаются коллегией». Сергей Алексеевич имеет право решающего голоса.
К лету двадцать первого года в отделах института уже насчитывалось девяносто три штатных сотрудника.
16 июля институт посетили делегаты III конгресса Коминтерна. Так было положено начало традиции показывать ЦАГИ советским специалистам и иностранным гостям, гордясь при этом его успехами. Настоящие успехи пришли несколько позже, но и сейчас кое-что уже делалось. Так, аэросани конструкции Бриллинга и Кузина хорошо показали себя при ликвидации Кронштадского мятежа. В октябре-ноябре цагисты построили и испытали аэросани АНТ‑1 и глиссер с таким же названием. АНТ — это Андрей Николаевич Туполев.
В январе двадцать второго года состоялся первый пробег аэросаней из Москвы в Сергиев-Посад (ныне Загорск). Сергею Алексеевичу рассказывали с изрядной долей юмора, как все происходило. Старт дали на Сокольническом пруду. «Мороз и солнце, день чудесный» и подобающее настроение участников. За поворотом Ярославского шоссе сани скрывались из виду в облаке снежной пыли. Двое саней опрокинулись недалеко от места старта, еще у одних сломался пропеллер. Срочный ремонт — и вдогонку. Обратно в Москву вернулись Бриллинг и Стечкин. Туполева и Архангельского (брата директора института) подстерегла неудача. А победитель профессор Николай Романович Бриллинг получил приз — 30 миллионов рублей. По тем временам чисто символический, ибо примерно столько же стоили спички, соль, керосин.