–Пойду-ка я схожу еще раз в сарай за дровами, -Ангелина Степановна заглянула в комнату к девушке, вытирая испачканные в муке руки о фартук.
–Я схожу, мамуль, -она соскочила с подоконника.
–Сиди, -женщина махнула рукой, – мне еще к Зинаиде нужно зайти, меду занести, у них дед захворал. Блины готовы, так что давай лучше иди поужинай.
–Нет, я тебя дождусь, -улыбнулась Мила.
–Ну, как знаешь.
Укутавшись посильнее женщина вышла из дому, переливающийся снег скрипел под ногами, ветер утих и сейчас лишь снежинки мягко ложились на лицо. Ангелина Степановна зашла в сарай, взяла небольшую вязку дров и вернулась в дом, оставив дрова в предбаннике, она достала завернутую в газету банку с медом и вышла снова на улицу.
Мила не удержавшись съела один блинчик и отправилась обратно в свою комнату, выглянув в окно, она увидела, что мама сидит на лавке как-то странно вытянув ноги. Накинув на тонкую рубашку шубу, девушка обула валенки и поспешно вышла во двор. Расстояние от крыльца до скамейки было всего несколько метров, но девушке казалось, что она идет целую вечность. Наконец, подойдя к скамейке она увидела, что мама полулежит на скамейке, а ее глаза были открыты, но они уже ничего не видели.
–Мамуль, -девушка тихонько дотронулась до ее плеча, -ты чего здесь сидишь, замерзнешь ведь? – Ангелина Степановна молчала. -Мамуль, как же…-девушка взяла ее за руку и опустилась на колени, ее горячие слезы стали капать на холодные руки женщины.
Спустя месяц Мила похудевшая и осунувшаяся сидела на кухне у соседки, той самой Зинаиды, которой Ангелина Степановна так и не донесла мед. Девушка безразлично смотрела, как тучная тетя Зина, мешает ложкой в большой кастрюле свою стряпню.
–Ой, что же нам делать-то с тобой? Тебе ж восемнадцать только в ноябре. Могут забрать-то. В интернат, -добавила тетя Зина с серьезным лицом и достала ложку с какой-то серой клейкой массой, которую тут же отправила в рот, – сейчас обедать будем, подсолить еще надо, -она развернула свои необъятные телеса в поисках соли.
–Я не поеду ни в какой интернат, мне надо школу окончить, и я пойду работать, -Мила подняла свои заплаканные глаза и посмотрела на соседку.
–Так-то оно так, только вот поручиться за тебя некому, перед этими органами из…-она наморщила лоб, пытаясь вспомнить название, но так и не вспомнив, досадливо махнула рукой.
–А вы, тёть Зиночка, поручитесь за меня, -девушка умоляюще посмотрела на женщину, -всего до окончания школы, прошу вас.
–Ну детка, ты ведь знаешь, что с дедом мы вдвоем, помогать нам некому, еле себя кормим, -она замолчала, -хотя жалко тебя, бедолагу.
–Теть Зина, мы продадим мой дом, чтобы вам легче было. Прошу вас, умоляю.
–Так и быть, все-таки хорошей женщиной была Ангелина Степановна, хоть и нелюдимой, -она перекрестилась, -заканчивай свою школу.
–Спасибо, тёть Зиночка, -в порыве чувств, девушка обняла соседку.
–Да будет тебе, пойдем за стол, каша готова.
Как и обещала соседка, она поручилась за девушку и в конце весны девушка закончила с отличием школу. Мила хотела найти работу, однако жить ей больше было негде и рассудив, что здесь больше ей делать нечего, она взяла у соседки денег на билет и отправилась в дорогу.
Глава VI
Шумный железнодорожный вокзал равнодушно встречал и провожал гостей и жителей города. Уезжающие менялись с приезжающими, надежды сменялись разочарованием, уныние верой, молодость старостью, а огромное величественное здание надменно стояло и равнодушно отсчитывало минуты на своих настенных часах. То июльское утро выдалось необычайно жарким, даже, казалось, поезд, утомленный бегом под солнцепеком, с облегчением фыркнув, остановился и из него тотчас, как горошины из стручка посыпались пассажиры. Среди них была юная привлекательная девушка, которая растерянно озиралась по сторонам, и рьяно щурилась, после темного и тесного вагона, сжимая в руках небольшую сумку с нехилыми пожитками. Недолго потоптавшись на месте, Мила направилась в сторону серого здания, надеясь укрыться от жары и собраться с мыслями. Войдя в просторный, прохладный холл, где торопливо сновали туда – сюда люди, девушка невольно съежилась. Все вокруг, казалось ей таким большим, суетным и громким, что на долю секунду ей захотелось обратно, в свою маленький поселок, где мамуля заварит душистый чай и они будут сидеть вдвоем на веранде долгими, летними вечерами. Но мамули больше нет, да и дома тоже, так что возвращаться ей было некуда. Она осторожно ступила на эскалатор. На втором этаже, вокзального здания она осмотрелась по сторонам, в поисках дамской комнаты. Очутившись, в сортире, она первым делом вымыла руки с мылом. Затем, достала щетку и принялась проводить ею по своим роскошным волосам, которые опускались до самой талии волнами. Она мельком глянула на свое отражение в зеркале: лицо без грамма косметики, на щеках играл здоровый румянец, необычные глаза, пухлые алые губы чуть приоткрыты, то ли от страха, то ли от растерянности.