– А теперь ты вступил во взрослую жизнь, Женя, а она очень отличается от тепличных условий, в которых ты вырос.
– А кто мой настоящий отец? – неожиданно перебил бабушку Женя. – Я хочу это знать. Обещаю, что не стану пытаться его найти.
– Он соблазнил твою мать. И думаю, у тебя есть сестры и братья. Ирина поверила этому прохвосту и родила тебя. Она не пыталась искать его и делала все, чтобы ты ни в чем не нуждался. Потом появился Оховенко. Он быстро вскружил Ирине голову, и скоро, несмотря на наши с дедом возражения, они расписались. Слава богу, фамилию она не поменяла. Понимая, что мы никогда не примем Артура, уехала с ним в Тверскую область, преподавала русский и литературу в школе. И ей повезло, она выиграла в лотерею двадцать пять тысяч рублей, немалые по тому времени деньги, стала челноком. Артур тем временем, как он говорил, искал себя. А Ирина за год сумела накопить денег и открыть два ларька, продолжала торговать на рынке. А через три года неожиданно для нас приехала в Москву и вложила все деньги в торговлю. Через некоторое время стала неплохо зарабатывать. Открыла один магазин, затем второй. Артур помогал ей по мелочам. Он настоял, чтобы тебя отдали в интернат для одаренных детей. Так что дома ты бывал только в выходные и во время каникул. Правда, Артур старался приобщить тебя к спорту, научил кататься на коньках, бегать на лыжах. Но не признавал коллективных игр.
– Я это помню, бабушка. И это, наверное, ужасно, но я ненавижу маму, не могу говорить с ней и…
– Прекрати! – сердито перебила Александра Андреевна. – И не смей говорить плохо о матери. Я пытаюсь понять, почему она вдруг пристрастилась к алкоголю. Что ее заставило? Или кто? Она уже пять дней не звонила мне. Не появляется на работе. Я звонила в ее офис, но там сообщили, что Ирина Николаевна уехала, а куда, сообщать не велено. Я очень беспокоюсь за нее, а теперь твои жестокие слова усилили мой страх.
– Простите меня, бабушка. Честно говоря, мне просто хотелось посильнее задеть маму. Обязательно найду ее, – Женя поднялся, – и узнаю причину, по которой она исчезла. Я бросил университет, хочу пойти в армию. Но сначала я должен поговорить с мамой.
– Сделаешь это завтра. – Бабушка посмотрела на часы. – Сейчас умойся и ложись.
– Простите меня. Я не должен был так говорить, всему виной детская обида.
Женя поцеловал бабушку.
– Прими контрастный душ, это поможет тебе успокоиться.
Женя ушел. Александра Андреевна посмотрела в окно. В свете фонарей медленно кружили редкие снежинки. Зазвонил телефон. Она сняла трубку.
– Александра Андреевна, – услышала она, – извините за столь поздний звонок, Женя не у вас?
– Он у меня, Яша. Спасибо, что позвонил. Ты не знаешь, где Ирина?
– С ней все в порядке. А я прошу вас – не отпускайте никуда Евгения. Я хочу поговорить с ним. Он бросил университет.
– Я знаю, что он хочет пойти в армию.
– В армию? Это, конечно, священный долг каждого гражданина, но мне кажется, он…
– Он хочет идти в армию, – повторила Александра Андреевна. – И он заявил, что ненавидит Ирину. Правда, потом признался, что не умеет ненавидеть.
– Вот этого я и боялся. Не отпускайте его, я приеду утром, попытаюсь уговорить его вернуться…
– Он уже отчислен.
– Евгения восстановят, я в этом уверен.
– Простите, бабушка, – выйдя из подъезда, Женя посмотрел на окна бабушкиной квартиры, – но мне необходимо увидеть маму. – Когда бабушка сказала, что мамы уже несколько дней нет на работе, он испугался так же сильно, как несколько минут назад ощущал граничившую с обидой ненависть. Его никогда никто из близких не обижал. Он остановился и снова посмотрел вверх на окна бабушкиной квартиры. – Завтра навещу дедушку в больнице, – крикнул он.
– Господи! – ахнула Александра Андреевна. – Женя! – Тяжело вздохнув, она опустилась в кресло.
«Бабушка, простите. Я сам должен сделать это. Не беспокойтесь, я найду маму и поговорю с ней. Вы же понимаете: происходит что-то нехорошее и я должен разобраться во всем сам. Я обязательно позвоню. Не сердитесь. Я вас очень люблю. Целую. Ваш внук Евгений».
Александра Андреевна еще раз перечитала записку.
– Что делать? – прошептала она. – Обращаться в милицию? А что я им скажу? Будем надеяться на лучшее. Николаю ничего говорить не буду. Это началось после того, как он вызвал нотариуса и составил завещание. Мне сообщили, что Ирину часто видят нетрезвой. А я не пыталась поговорить с ней. Надо что-то предпринимать.
Красноярский край, поселок Чадобец
– А он сейчас в тайге, – говорила по телефону светловолосая женщина, – на охоте. Медведь-людоед объявился, вот Артем и ушел. Когда вернется, сказать не могу – не знаю. Но если что нужно передать, вы скажите.
– Вот ты где, – сказал рослый бородач. – Что ж тебе неймется-то, хозяин тайги? Трое на твоей медвежьей совести. Хотя больше на совести тех, кто поднял тебя. Старый ты уже.
Послышался громкий рык. Проваливаясь в глубокий снег, бурый медведь снова рыкнул и стал подниматься по холму. Ударил выстрел. Из стланика вылетела стая куропаток. Упавший медведь лежал неподвижно. Бородач направился к убитому зверю.
– Видал? – Молодой мужчина кивнул в сторону медведя. – И спокойно идет. А медведь не заяц, его с одного выстрела редко кто на таком расстоянии уложит. А он бац, и в дамках.
– Да это запросто, – усмехнулся плотный здоровяк. – Он уже сколько их положил. Знает, куда бить.
Молодой пошел вверх по склону.
Плотный крикнул ему вслед:
– Давайте туда, и со шкурой поаккуратнее!
– Так он, наверное, уже ее испортил, – отозвался один из пяти мужиков.
– Он товар не портит, – уверенно сказал плотный.
– А что сейчас делает? – спросила молодая женщина со снайперской винтовкой.
Бородач охотничьим ножом вспорол медведю брюхо.
– Твою мать! – Плотный рванулся туда.
Мужики двинулись за ним. Женщина рассмеялась и, вытащив из меховой рукавицы сотовый, нажала кнопку.
– Давай забирай нас, – проговорила она.
– Ты что делаешь?! – кричал бородачу плотный.
Бородач не ответил. Закончив, вытер лезвие длинного ножа о шкуру медведя и сунул его в ножны. Снегом вытер окровавленные руки, потом взял извлеченную из туши пулю, покачал головой.
– Да ты что делаешь-то? – зло спросил подошедший плотный. – На кой черт…
– Твоя, – показал ему пулю бородач. – Ты, гнида, трех человек, считай, убил. Добить медведя духу не хватило. Видно, ты прямо в берлогу бил. Сука ты, Семен. – Он сунул пулю в карман и, натянув рукавицы, неторопливо пошел на лыжах по склону.
– Ты ни копья не получишь! – заорал плотный.
Бородач никак не отреагировал. Раздался рокот приближающегося вертолета.
– Чего с мишкой-то делать? – спросил один из мужиков.
– Хотите, забирайте, – отозвался тот. – Только сами потащите. – Он направился к вертолету.
– Погодь, Тимофеич, – догнал бородача молодой, – испортил ты настроение Воеводе.
– Сука он, – ответил бородач. – Раньше за это в капкан ногами поставили бы и оставили подыхать. Троих шатун прибил, а ему все нипочем.
– А мясо забрать надо было, – оглянулся молодой.
– Слушай, Прохор, – остановился бородач, – хочешь, бери, но не забудь, что на его лапах три жизни человеческие.
– А как ты узнал, что это Воевода его поднял?
– Из винчестера стрелял, а по всему району винчестер только у него. Я бы таких на морозе голыми оставлял.
– А видал бабу? Ядрена кобылица, а глаза рысьи. Но красива, стерва.
– Хватит, Прошка! – рявкнул бородач.
– Что за шум, а драки нет? – раздался мужской голос.