Через некоторое время, лимузин мягко клюнул носом и остановился. Они прибыли. Войдя через будку сторожа, троица отправилась к Северным трибунам. Хотя это и было испытательное кольцо завода, здесь нередко устраивались соревнования местного масштаба, что давало возможность детям посоревноваться в картинге, родителям на досуге поболеть за свое чадо, а заводу получить лишний доход, поэтому трибуны здесь были отнюдь не декорацией или показателем самодурства начальства концерна.
С тех трибун, по которым сейчас шагал Кондрат, на трассе не было видно ни единого движения. Все - начиная от асфальта и заканчивая отбойниками в недвижимом молчании словно оценивали нового соперника. Но вот, постепенно нарастая, вдали зазвучал рев мотора. Из-за поворота зеленой стрелой вылетел, пронесся, блеснув перламутром, и умчался один из тестируемых болидов.
Кондратий видел красавца всего несколько секунд, но успел рассмотреть его как следует: автомобиль класса Формулы-1 значительно отличался от раллийного.
- Ребята, а знаете кто был за рулем? - поинтересовался у сопровождавших его громил Кондрат.
- Кто?
- Я вас спрашиваю...
- Зачем?
- Чтобы выяснить, знаете ли вы кто был за рулем...
- Ну и кто? - охранники уже начинали злиться, что гость морочит им голову.
- Я-то не знаю... - попытался замять разговор Кондрат, видя, что один из здоровяков почесывает кулак.
- А что же ты...- Чип с негодованием взял гостя за грудки и поднял над землей.
Но, к счастью, они уже пришли, и наш герой был спасен:
- Отпустите его и проваливайте, олухи! - проговорил сухой, не приемлющий никаких возражений повелевающий голос, который, как сразу понял Кондратий, должен принадлежать лорду Гамильтону.
Голос принадлежал лорду Гамильтону. Это был типичный английский старичок, одетый в клетчатый пиджак, клетчатую кепку и закутанный во все тот же клетчатый плед. В руках у него была курительная трубка. Единственное, что выделяло лорда из ряда соотечественников, были живые карие глаза выглядывавшие из-под кустистых седых бровей.
Кондрат поправил пиджак. Он очень нервничал. Он даже пытался поздороваться, но рокот пронесшегося мимо болида перекрыл приветственные слова чемпиона.
Заговорил Гамильтон:
- Добрый день, Кондратий, с нетерпением ждал вас.
- Добрый день, лорд.
- Я очень рад, что вы смогли приехать.
- Я тоже очень рад.
Мимо снова проехал гоночный "Лотус"
- Таим образом, вы продемонстрировали желание занимать место гонщика в нашей команде.
- Да, я желаю занимать место гонщика в вашей команде.
- Да перестаньте же повторять за мной!!
- вырвалось у старика - Хорошо, я не буду повторять за вами....
Снова рядом с ними просвистел болид, который уже порядочно надоел Кондрату и отвлекал его от и так не клеящегося разговора. Мысли бешено летали по кругу. Руки то и дело терли затылок, а горло периодически прокашливалось.
- Лорд, если дело стоит только за моим согласием, то я готов приняться за работу уже хоть сегодня...
Вдали снова возрастал рев мотора.
-... а сумму контракта мы могли бы обсудить за обедом...
Раздался ужасный грохот, сперва скребущегося по песку металла, а затем столкновения его с бетоном.
Кондрат хорошо видел произошедшее: по какой-то причине тест-пилот слишком слабо сбросил скорость перед поворотом, и, не вписавшись, вылетел на ограждение. Пилот не шевелился. Несколько человек в оранжевых комбинезонах бросились на подмогу. Один из них, подбежав к давешнему автомобилю-ракете, а теперь - помятой консервной банке, ощупал артерию на шее гонщика и скорбно наклонил голову. Со спасением можно было уже не торопиться.
Кондратий похолодел. Второй гонщик за неделю...
- Какую сумму, вы сказали, предлагаете за контракт? - обернулся он к Гамильтону.
Все - начиная от асфальта и заканчивая отбойниками - в недвижимом молчании словно оценивали нового соперника...
Глава V
Не то чтобы Жуль не попадал в подобные ситуации и до этого, но сейчас, как он чувствовал все гораздо серьезнее, чем всегда. Один день, чтобы подать отчет! "
Боже мой! Что делать? Что же делать?" - измеряя шагами взад и вперед свою комнату, паниковал Жуль. Пару раз его взгляд с некой надеждой падал на Библию, но время шло, а раскрытие дела, словно специально, не сдвигалось с места.
"Боже мой!" - Жуль налил стаканчик водки и опрокинул ее в пересохшую утробу.
Шквал панического настроения стал постепенно сменяться бессильной злобой и, наконец, перешел в тихое смирение. Инспектор уснул.
Но собственный храп разбудил его через десять минут. Жуль вернулся в жестокую реальность. Словно девятый вал, на него накатывалась новая волна паники, которая с легкостью могла бы перерасти в истерику, а затем и в буйное помешательство, если бы не воля случая, по которой зазвонил знакомый внимательному читателю телефон.
- Алло? Да? Да. Да! - не успел Жуль положить трубку, как уже мчался по лестнице вниз, в спешке надевая пиджак на засаленную майку.
Звонил его старый добрый стукач Рене - подонок, наркоман, да и просто нехороший человек, но именно благодаря нему инспектор раскрыл не менее половины своих дел.
Жуль прыгнул в свой желтый "Мустанг", выглядевший точно так же, как автомобиль детектива Нэша Бриджеса, и помчался на место встречи. Через двадцать минут он уже с нетерпением ожидал старого знакомого на пересечении двух, богатых зеленью и старинными постройками улочек, находившимися в самом центре города.