Вот тоже явный лидер гонки резко бросил свою машину влево, внутрь круто изгибающейся здесь трассы с явным намерением атаковать Калашникова, и делает это так агрессивно, что если бы Калашников не среагировал, получил бы весьма ощутимый удар в бок. Но в какие-то доли секунды его болид чуть тормознул, как бы пропуская соперника, а когда тот оказался всего на какие-то полкорпуса впереди, резко направил машину в сторону противника, показывая, что сам не прочь атаковать. Маневр удался. Соперник резко изменил траекторию движения, и его «феррари» понеслась на газон. Трибуны ахнули и вновь взревели единым восторженным возгласом.
На безумной скорости он пересекает по хорде мягкую дугу очередного виража, и вот еще, следующий вираж. Он чувствует, что слит с машиной в единое целое — она его продолжение, его вторая сущность. Он проходит на максимальной скорости, трибуны поднимаются единым движением и ревут восхищенным возгласом: болид Егора, который, казалось, вот-вот вынесет с трассы и кинет на стену ограждения, вписывается в поворот, несется дальше…
Он летит по трассе как бог и сам знает это. Сегодня ему нет равных, нет соперников его отчаянной храбрости, его безумному риску.
Потому что это его последняя гонка, так он решил, так и будет.
Вот и финишная прямая. Рев трибун и крик тренера в наушники подтверждают то, что Егор и так знает: он лидирует! Он пересек линию финиша, все — он победитель!
Турецкий появился на таможне Торфяновка тоже вечером, как и Егор. Полковник Виктор Сергеевич Сидоренко поджидал его, об этом они условились по телефону.
После звонка Меркулова Александр побывал в парижском бюро Интерпола и узнал много нового. Новости эти никак нельзя было назвать приятными… Офицер Интерпола подтвердил, что Калашников вывез из страны партию наркотиков. Что его сожительница, Селин Дюссо, она же Мари Готье, она же Мария Жарова, — российская подданная, находившаяся в стране нелегально, занимавшаяся в прошлом проституцией. И что именно эта женщина и переправила с Калашниковым груз. Неслабо!
— Думаю, расчет был на то, что вашу знаменитость не станут тормошить на таможне, — заметил офицер. — Но мы им сообщили то, что следует, — криво усмехнулся он.
Александр не ожидал, что эта новость так на него подействует. Как будто его личного друга уличили в какой-то пакости, низости. Оказывается, за эти недели, что он занимается делом Егора, он успел… привязаться? Да, привязаться к человеку, которого и не видел-то ни разу в жизни!
Короче, Турецкий отправил жену самолетом в Москву, а сам рванул в Торфяновку.
И вот они сидят с полковником Сидоренко за письменным столом, друг против друга. На столе фотография Егора в черной рамке. Они ведут странный разговор.
— Вы тоже поклонник Калашникова? — спрашивает Турецкий, указывая глазами на фотографию.
— Поклонник? Нет, я не поклонник. Мы с ним росли вместе, вместе на моторке по Оке гоняли… Дружили мы в детстве, генерал. Крепко дружили. Так что я не поклонник, я больше и иначе.
— Где его машина?
— У нас на стоянке. Дайте команду, передадим кому следует.
— А наркотики где?
— Какие наркотики?
— Как — какие? Которые он перевозил.
— Кто вам сказал, что он перевозил наркотики?
— Мне сказал об этом офицер Интерпола. Еще в Париже.
— Бона как! А чего он вам еще сказал?
— Вы меня допрашиваете, что ли? — усмехнулся Турецкий.
— Да ты не серчай, генерал, — вдруг сбился на панибратство Сидоренко. — Давай выпьем лучше. Помянем Егора, дружка моего…
Полковник вытащил из тумбы стола бутылку коньяку, рюмки.
— Закуски не приготовил, но могу ребят попросить, они принесут.
— Не надо. Я после первой не закусываю, — как бы пошутил Турецкий.
Сидоренко налил по рюмке.
— Ну, Егор, пусть земля тебе будет пухом, — глядя на фотографию, произнес Виктор.
Турецкий молча кивнул, то есть присоединился к сказанному.
После первой как-то незаметно пролетела и вторая. Мужчины закурили.
— Так объясни мне, что там за наркотик? — перешел на «ты» и Турецкий. — Мужики из Интерпола…
— Да пошли они в жопу, мужики эти. Из их Интерпола сраного, — зарычал вдруг Виктор. — Девчонку использовали как живца. МнеЛедь тоже кое-какие сведения передали: они знали, что наркоту ей ее сутенер бывший сунул, могли взять его тогда же. А им, видишь ли, хотелось всю цепочку проследить. Вот они мне звонят: дескать, едет ваш гонщик, везет наркоту. Так вы его пропустите, посмотрим, кому он ее везет. А то, что девчонку без всякой защиты оставили, это как?