— Человеку, живущему нашими подношениями, нельзя вести себя так невежливо. Мы решили, что за все ваши хлопоты вы заслужили большего вознаграждения. Все вопросы — к боссу, доктор Магнус. Я только выполняю приказ, — он отвернулся, поставил кейс на плиточный пол, с нетерпением справил малую нужду…
Магнус молчал.
— Так-то лучше, — сказал мужчина, застегивая молнию. — Желаю веселенькой ночи!
Через минуту, когда посетитель вышел, доктор Магнус наклонился, взял кейс и открыл его. Вот они! И обещанное, и надбавка за его волнение — новенькие, хрустящие и теплые купюры, будто только что вышедшие из-под печатного станка.
Глава 4
В облике дома, который Пол Фридлэндер приобрел в 1961 году, ничего не запоминалось — много раз возвращаясь навеселе с какой-нибудь вечеринки, Майкл проходил мимо него, не узнавая, и начинал ломиться к соседям. Более сотни домов, стоявших рядом на участках в два акра, ни стилем, ни оригинальностью архитектуры не отличались от дома Пола Фридлэндера, хотя его стоимость за эти годы фантастически возросла, и это обстоятельство являлось предметом гордости отца Майкла, будто инфляция — дело его рук.
Скучная однообразность домов успокаивала Майкла. Возможно, при свете дня он заметит какие-нибудь изменения, но сейчас, в два часа пятнадцать минут ночи, эта часть Беллмора на Лонг-Айленде выглядела точно так же, какой он помнил ее с детства. Только в немногих окнах горел свет. Здешние обитатели в этот час крепко спали: им, как и его отцу, приходилось рано вставать, чтобы вовремя добраться до города и попасть в свои офисы.
Выйдя из здания, где располагался отдел судмедэкспертизы, Майкл и его родители едва обменялись парой слов. Они ехали в гнетущей тишине, иногда миссис Фридлэндер что-то говорила, но старательно избегала того, что они только что увидели. Майкл знал, пройдет много времени, прежде чем они свыкнутся с мыслью о смерти Алана, притупится впечатление от вида его изуродованной головы. Но сейчас, закрыв глаза, Майкл видел перед собой восковое лицо Алана, бурую окаемку вокруг раны и ссохшуюся кровь в волосах. Глаза Алана закрыты, а Майклу так хотелось заглянуть в них в последний разок.
В доме Фридлэндеров в окнах горел свет. Первой мыслью Майкла было то, что в дом забрались грабители, но, едва автомобиль остановился, входная дверь открылась, в дверном проеме возник женский силуэт, и только когда мать бросилась в объятия женщины, Майкл понял, что это ее сестра Дженет.
Она родилась раньше его матери на шесть лет и внешне ничем на нее не походила — высокая, костлявая, давно уставшая от жизни, что отражалось во всем ее облике. Увидев Майкла, Дженет обхватила его шею руками и уткнулась мокрым от слез лицом в щеку.
Когда они вошли в дом, с тахты поднялся, затушив в пепельнице сигару, муж Дженет, Бадди, работавший бухгалтером и имевший испуганный вид коммивояжера, торгующего косметикой и всегда готового к тому, чтобы быть спущенным с лестницы. Он равнодушно взглянул на Майкла и поздоровался так, словно только вчера расстались.
Мать направилась в сторону кухни.
— Я приготовлю кофе, — сказала она Дженет и Бадди. Майкл понял — ей хочется забыться в какой-нибудь работе.
— Нет, Рейчел! Сядь и отдохни, — сказала Дженет тоном, не терпящим возражений. — Мы обо всем позаботимся сами и пробудем столько, сколько вам покажется нужным.
Пол Фридлэндер тяжело уселся в кресло напротив Бадди, который зажигал свою недокуренную сигару.
— Это было ужасно, Бадди, — начал он. — Гораздо ужаснее, чем я себе представлял.
Рейчел села на тахту рядом с Бадди, но тут же вскочила.
— Нет, я все-таки пойду помогу Дженет, — и, испугавшись, что ее кто-нибудь остановит, ринулась на кухню.
Майкл направился к бару. Вообще-то пить ему пока не хотелось, но он не знал, как успокоить расшалившиеся нервы. Вернувшись, сел рядом с Бадди и уставился в потолок.
Беседа не клеилась. О чем бы они ни заговаривали, ее ход непременно переходил на Алана, и воцарялось молчание. Все томительно ждали телефонного звонка из отдела судебно-медицинской экспертизы, будто надеясь, что им сообщат о чудесном воскрешении Алана из мертвых. Когда же телефон зазвонил, это прозвучало для них такой неожиданностью, что все вздрогнули, лишь после четвертого звонка Пол Фридлэндер, сбросив оцепенение, встал с кресла и направился к аппарату, стоявшему на столике у бара.
— Да, слушаю… Понимаю… Вот так?.. Если так случилось… — он замолчал, внимательно слушая говорившего на другом конце провода. — Да, да, конечно… Нет, благодарю вас, доктор. Конечно, дам вам знать. Спокойной ночи.