— Я покажу вам кабинет Алана, — Колин взял его под локоть и повел по длинному коридору мимо стеклянных дверей кабинетов, за которыми кипела деловая активность.
Кабинет Алана ничем не выделялся: огромный стол с полированной столешницей, вид из окна на нью-йоркскую гавань и Статую Свободы, однако он все же отличался от себе подобных, которые Майкл видел, проходя по коридору, — был тщательно прибран.
— Куда делись его бумаги? — спросил Майкл.
Колин окинул взглядом кабинет, выдвинул и задвинул ящики стола. Ничего.
— Забавно! — он был явно озадачен. — Вчера я сюда заходил, и все находилось на месте. Подождите-ка секунду, позвоню в отдел кадров.
Пока Майкл наблюдал за тем, как маленький буксир тянул в гавань огромную баржу, Грей набрал номер:
— Это Грей из коммерческого отдела. Объясните, куда делись бумаги Фридлэндера?
Последовала пауза, Майкл представил себе, как со скрипом пришли в движение бюрократические колеса.
— Фридлэндер, Алан. Кабинет 2174. Он уже не работает… Спасибо.
Он повернулся к Майклу и странно посмотрел на него:
— Можете не верить, но…
— В чем дело? Говорите же!
Колин Грей щелкнул суставами пальцев:
— Все документы изъяты сегодня утром в качестве вещественных доказательств.
— Что вы такое говорите?
— Агенты ФБР забрали все документы Алана.
— ФБР?
— Если вам интересно мое мнение, я начинаю думать, что ваш брат впутался в какую-то грязную историю и пытался из нее выпутаться. Кто знает?..
По пути домой Майкл почувствовал паршивое расположение духа, ему захотелось выпить, и он остановил такси у бара Мак-Нэлли. Какой же он осел, думая, что самостоятельно проникнет в тайну смерти брата — он не знал этого города, не догадывался, чем он теперь живет. Знакомых у него не осталось, за те годы, пока его носило по далям и весям, Нью-Йорк стал совсем другим, изменились его жители, да и весь вид его уже не тот: многие знакомые здания исчезли, и на их месте громоздились вновь отстроенные небоскребы, а те, что сохранились, приобрели новые вывески — куда же подевались заведения доктора Дженеросити, Макса или Стэнли?
На их месте красовались вывески совсем с другими именами, в питейных заведениях стояли огромные пальмы, а пространство заливалось розовым или бледно-лиловым светом. Лица завсегдатаев изменились, да и говорили они о непонятном и пили совсем другое.
Мужчины, приходившие сюда, были изысканно одеты, женщины — отпугивающе красивы, один лишь взгляд на них приводил Майкла в смущение и даже замешательство, заставляя чувствовать свою незначительность и серость.
Только в заведениях, подобных бару Мак-Нэлли, он ощущал себя в своей тарелке — посторонних здесь почти не бывало, приходили, как правило, только завсегдатаи; иногда их общество скрашивали потасканные тридцатилетние или сорокалетние женщины, они пили наравне с мужчинами, беспрестанно курили, игриво посматривая на Майкла и иногда делая попытки к сближению.
Он засиделся здесь потому, что пойти ему было некуда, в квартире Алана чувствовал себя тоскливо и одиноко, оставаясь наедине со своими невеселыми мыслями. Двери распахнулись, и кто-то вошел. Майкл безучастно посмотрел в сторону вошедшего и увидел Стопку, управляющего Бранденберга. Хитроватое выражение лица и беспардонные манеры заставляли Майкла держаться от него подальше. Не вида его, Стопка подошел к бару и зашептал что-то бармену возбужденным шепотом, однако тот не потрудился понизить голос до шепота, и от Майкла не укрылся предмет их разговора — конечно же, они говорили о деньгах, о чем еще говорят в этом городе? Стопка пытался что-то продать, но бармена, по всей видимости, не устраивала высокая цена. Когда после минутного препирательства Стопке не удалось договориться о цене, он сдался и принял условия покупателя.
Оглядев бар победоносным взглядом, он заметил Майкла. Его лицо осветилось улыбкой и он, инстинктивно чувствуя неприязнь Майкла, все же фамильярно похлопал его по спине и уселся рядом.
— Ну и жарища! — сообщил он, делая знак бармену. Перед ним возник стакан водки.
— Принеси этому парню, что он захочет, и запиши на мой счет, — Стопке хотелось проявить щедрость и доказать Майклу, что он не такой уж плохой, каким его считают.
— По мне, все бы было нормально, если бы жара не держалась уже столько дней подряд, — выдавил из себя Майкл, чувствуя себя обязанным за угощение.
— Откуда вы сюда приехали?
— Из Нью-Гемпшира.
— Наверное, там не так жарко?