– Слушай, Марат, а ведь перед тем, как Сабаталину плохо стало, он с тобой коньяк пил… – будто поймав мелькнувшую в голове мысль, произнесла Галина.
– Ну и что? – насторожился Карабанов.
– Ты, случаем, туда ничего не подсыпал? – невинным тоном осведомилась Галина.
– Опомнись Галя! Что ты такое говоришь? – даже растерялся Марат Матвеевич. – Ты ж сама здесь была! И коньяк пила… Ты ж не отравилась?
– Я твой коньяк не пила. – сухо заметила собеседница.
– Так, я же и себе из той же бутылки наливал…
– Ты и сам не пил. Я же видела. – сказала Галина.
– Ну, в конце концов, Димыч же с нами был… – директор указал на начальника своей службы безопасности. – Он-то точно пил! И живой же!.. Вот он сидит, целый и невредимый!..
Галина помедлила и негромко произнесла:
– Пил он или нет, я не знаю! А вот Чечулин меня сегодня утром встретил и тебе грозил! Он говорит, точно знает, что ты Сабаталина отравил…
Виктор Михайлович Чечулин – был младшим совладельцем акционерного общества, и занимал должность начальника службы безопасности фирмы «Флора».
– Он сказал, что отомстит… – продолжала владелица торговой фирмы «Галина». – И за Бориса Петровича и за сгоревшие КАМАЗы с «Миленой»!
– А КАМАЗы тут причем?
– Ну, он думает, что это ты их поджег!
– Не трогал я его КАМАЗы! – повысил голос владелец ликероводки.
– А Чечулин думает, что трогал! Что же они сами по себе горят, что ли?… Мне сказали, час назад еще один сгорел… Тут вот прямо, в хозяйственном дворе…
– Димыч, ты понимаешь, что-нибудь? – повернулся Карабанов к соседу.
– Не понимаю, Марат Матвеевич… – встревоженным голосом отозвался начальник службы безопасности ликероводочного завода. – Галя, ну вот как на духу тебе говорю: это – не мы! Чем хочешь, поклянусь!
– Да, что мне с ваших клятв! – раздраженно произнесла женщина. – Вам хорошо! Вы – мужчины! А мне что делать? У меня дома мама и дочка! А Чечулин – он же ненормальный! Когда смотрит, аж мурашки по телу бегут! Он в тюрьме сидел! От него всего можно ожидать! Он ведь, наверное, и меня подозревает!
– Да брось ты, Галина, горячку пороть! – шлепнул ладонью по столу Карабанов. – Если со мной или с тобой что-нибудь случится, милиция сразу же поймет, чьих это рук дело… Что же он, дурак, что ли?
– Дурак, не дурак, а бешеный, это уж точно! – мрачно отозвалась Галина.
Собеседники помолчали.
– Ладно, Галя, я вот что предлагаю… – решительно произнес Карабанов. – Я сегодня с Чечулиным встречусь и поговорю… Что же, умные люди все выяснить не смогут, что ли? А сейчас давай на этом закончим… Идет?
Женщина кивнула гладко причесанной головой.
– Ты, Галина, посиди, коньячку выпей, успокойся, а мы с Димычем пойдем! У нас сегодня еще дел – выше крыши!
Мужчины поднялись и покинули заведение, названное в честь находящегося на территории Абхазии морского мыса.
Да, сказал себе Ефим, зашевелилась, зашуршала прежде тихая Колосовка. Да, ведь и есть от чего.
Сквозь вентиляционную решетку он увидел: Галина Васильевна подозвала официантку и сделала заказ.
6. Кофе с пирожными
– Слушай, Володя, пойду-ка я с Галиной поздороваюсь. А то узнает, что я в Колосовке, обидится еще… Бабы они, знаешь, какие!.. – обратился к коменданту Ефим.
– Знаю. – заверил тот. – Иди! Я у себя на башне буду или в хозяйственном дворе. Ключ знаешь, где!
Галину Стороженко он застал за кофе с заварными пирожными.
Выглядела она хорошо. Конечно, несколько располнела, но это ее не портило. Черные и блестящие, без единой сединки волосы были стянуты в тяжелый узел на затылке. Карие малороссийские глаза – полны светом жизненной удачи. Ни испуга, ни особой озабоченности на ее круглом лице Ефим не заметил.
– Ефим! – воскликнула она. – А мне Городовиков говорил, ты только через неделю приедешь! Ну, садись, кофе попьем!
Майор опустился на стул.
– Ты, смотрю, Галя, все хорошеешь! – польстил Галине хитрый майор.
– Да, ну! Скажешь тоже! – с удовольствием возразила она.
– Правда! – заверил майор. – А как твоя коммерция движется?
– Да, жаловаться не на что! Неплохо идет! Тьфу-тьфу! – Галина постучала кончиками пальцев по столу. – Вот новый магазин в Москаленках открыла!
– Молодец! А как у вас тут вообще в Колосовке дела? – небрежным тоном спросил Ефим.