– Что ты видела? – осторожно спросил он.
– Видела, как упырь на него посмотрел, и Борис Петрович – все! Задыхаться начал, галстук с себя сорвал, вот так! – показала Рита. – А потом прямо на асфальт сел и ка-а-ак заплачет! Это уже, когда к нему помощник подошел, крепкий такой мужчина…
– А что за упырь-то? – спросил майор.
Рита удивилась его непонятливости.
– Ну, упырь! – сказала она. – Вурдалак! Точно он! Посмотрит на человека и все! Человек ничего не помнит!
Майор Мимикьянов почувствовал, как надежда на получение полезной информации начинает исчезать так же быстро, как и появилась.
– А я где был? – ревниво вступил в разговор, исключенный из беседы Петя Бацанов.
– В буфете! – презрительно скривила нарисованные изображения губ Рита.
– Чего я там потерял? – удивился Петя.
– Не знаю. Деньги, наверное, что я тебе давала. – ядовито заметила женщина.
– Ты мне давала деньги? Смешно. – поджал губы Бацанов.
– Давала!
– Какие деньги? – изумился Петя.
– На пиво!
– Все смеются. – констатировал бывший начальник караула.
– Давала! – упрямо настаивала Рита.
– Ну, ладно! – махнул рукой Ритин спутник. – Давала, так давала! А кто этот упырь-то? Наш колосовский? Или городской? – недоверчиво спросил он.
Рита кокетливым жестом поправила обесцвеченные волосы.
– Да, вроде наш… Я его несколько раз в поселке встречала… Высокий такой! Симпатичный! На меня, кстати, сразу обратил внимание! – сказала она.
– Вокзал смеется! – фыркнул Петя.
– Он, если хочешь знать, даже познакомиться со мной хотел. Просто я сразу дала ему понять, что я – не такая! Не парчушка какая-нибудь!
– Вокзал смеется! Конвой икает! – настаивал Петя.
Женщина обиженно отвернулась к окну.
– Слушай, Рита, а как этот упырь выглядел? – решил проверить Риту майор. Если она выдумала этого фигуранта, то хоть на минуту задумается, сочиняя не существующую внешность.
Однако никакой заминки у Риты он не произошло.
– Как выглядел? Оч-ч-чень интересный! Высокий такой. На вас, Ефим Алексеевич, чем-то похож…
– На меня? – спросил майор.
– Да. На вас! – подтвердила Рита. – В нем было что-то волчиное.
– А во мне что, тоже есть что-то волчиное? – осведомился Мимикьянов.
– В вас? Конечно, есть! – уверенно подтвердила Рита. – Уши!
– Что, – уши? – заинтересовался Ефим.
– Уши острые, прямо, как у волка! – заверила Рита.
Ефим потрогал свои уши.
«Да, вот так! – подумал он. – До сорока лет дожил и не знал, на кого похож! Оперативник называется!»
– А почему ты решила, что это он на Сабаталина так вредно подействовал? – продолжил опрос очевидца майор.
– Ну, как почему? Мне так показалось. – пожала плечами Рита.
– А почему показалось-то? – пытался воспроизвести картину события майор.
Рита задумалась.
– Подозрительный очень. – после серьезной паузы ответила дикторша.
– Чем подозрительный? – не отставал Ефим.
– Ну, понимаете… Он пиво только пригубил, и полную бутылку на асфальт поставил! Полную! Разве не подозрительно? – пояснила Рита.
– Подозрительно. – вынужден был согласиться Ефим. – А он далеко от Сабаталина стоял?
– Да нет, – Рита достала из полиэтиленового пакета пудреницу, – он у входа в буфет стоял, не так чтобы далеко. Стоит и смотрит… Стоит и смотрит… А бутылку пива только пригубил…
Рита раскрыла круглую пластмассовую коробочку и, смотрясь в зеркальце на ее крышке, стала обмахивать бархоткой лицо.
– А, как ты думаешь, Сабаталин его видел? – спросил майор, отвлекая Риту от обожаемого всеми дамами занятия – ухаживания за собой, любимой.
– Может быть, и не видел. – захлопнула пудреницу женщина. – Он за киоском стоял.
– Он что, прятался? – насторожился майор.
Глаза Риты ушли в ее внутренний мир.
– Я тогда об этом не подумала… – после длинной паузы сказала она. – Но, может быть, и прятался… Он из-за киоска не выходил… Все время там стоял…
– А когда ушел?
Рита подняла глаза к потолку вагона, восстанавливая картину происшедшего.
– Как только с Борисом Петровичем плохо стало, ну, когда он галстук с себя сорвал, этот упырь бутылку на асфальт поставил, повернулся и ушел… – добросовестно, как школьница перечислила она последовательность событий.
– Куда ушел?
– Ну, не знаю, куда… – пожала плечами женщина. – Спустился с платформы и ушел. В поселок, наверное.
Майор почесал у себя над переносицей.
Надежда на то, что он случайно набрел на какую-то информацию по делу Бориса Петровича Сабаталина, хоть и уменьшилась, но все-таки не исчезла.
«Вообще говоря, обстоятельства происшедшего Рита описала точно… – отметил про себя Мимикьянов. – И сорванный галстук упомянула. И то, что к Борису Петровичу подошел человек, – как следовало из прочитанной им оперативной справки, это был начальник службы безопасности Виктор Михайлович Чечулин. И то, что Сабаталин сел прямо на асфальт. Значит, по крайней мере, свидетельницей случившегося она, действительно, была… Только вот, что это еще за упырь?… Или вурдалак?… Вряд ли такая нечисть отиралась на колосовском вокзале… Делать ей больше нечего! Но ведь на перроне мог быть вовсе и не вурдалак и упырь, а вполне реальный человек, имевший какое-то отношение к интересующему нас событию… И, допустим этот человек вступил с Сабаталиным в кратковременный контакт, которого дикторша просто не заметила… А то, что в съехавшей Ритиной голове он мог превратиться в вурдалака, упыря или пришельца с другой планеты, принципиального значения, как раз, и не имеет…»