Она снова и снова просматривала исписанные листки, пытаясь вычислить тех, кому доверять точно не следует. Было три пополудни, потом четыре, потом пять. Солнце начинало медленно клониться к горизонту. На улице шла перекличка, сменялись караулы, драгоценное время дохлым сильфом улетучивалось в никуда.
Наргелиса откинулась на спинку жесткого стула, яростно растерла зудящие веки.
- Итак, – произнесла она, – ясно наверняка, что полевой разведке доверять не следует. Полевые разведчики – единственные, кто часто покидает крепость, значит, предатели, передающие сведения обде, могут быть среди них. Бывшим институтским веры тоже нет, особенно тем, кто помоложе. На рекрутов полагаться нельзя, эти обычно первыми переходят под знамена обды. Девчонка обещает им мирную жизнь, а они ей верят. Секретари, штабисты, чиновники, господа на высоких постах – тоже люди ненадежные. Через кого-то из них обда получает сведения, например, о времени проведения советов, чтобы на штаб сбросили взрывчатку. Есть вероятность, что среди пострадавших членов штаба нет предателей, но раненого в дорогу не пошлешь, а те, кто уцелел при взрыве, тоже могут быть…
Наргелиса внезапно остановилась. Она – уцелевший при взрыве член штаба, разведчик, госпожа на высоком посту, молода, из институтских, служила секретарем, полгода воевала рекрутом, знает обо всех тайнах Кайниса, ее напарник пропал при неизвестных обстоятельствах…
- Тридцать четыре смерча и одна крокозябра! – в сердцах выругалась Наргелиса. – Если даже самой себе веры нет в этом треклятом городе, то как можно выбрать гонца?!
Климэн Ченара встала перед ней как наяву. Угловатые плечи, носище-клюв на половину лица, колючие и злые черные глаза. Вот она берет эту самую тубу своими нескладными пальцами с вечной грязью под ногтями, открывает, разворачивает письмо и принимается читать, что в Кайнисе совсем худо без командования, заговорщики хозяйничают, как у себя дома, а бывшая наставница дипломатических искусств потеряла напарника и, кажется, впервые в жизни не знает, как ей быть.
Наргелиса представила все это настолько ярко, что брезгливо передернулась. Снова поглядела на папку и на ящик стола, где лежала туба. А, пошло оно все к смерчам!
Наргелиса залезла под стол, достала легкую дорожную сумку и сложила туда сперва папку, а затем тубу. Прошлась по комнате, собирая нехитрый багаж. До Кивитэ ночь лёту, значит, можно взять лишь оружие, немного провизии, теплый шарф и побольше носовых платков, крокозябра побери цветущие растения. Она быстро переоделась из платья в штаны и летную куртку на сильфийской застежке-змейке, покрепче заколола волосы, закрепила на спине ортону, на поясе – кинжал и взяла с подставки свою доску.
Привычно скрипнули и щелкнули крепления. Наргелиса не училась на летном, в Институте она носила алое платье политика, но управляться с доской умела прекрасно. Эти «ласточки» вообще зря задирают носы: летать и стрелять из ортоны с воздуха может научиться каждый, а вот умение думать не всякому дано.
Доска лишь немного поднялась над полом – и тут же споткнулась в воздухе.
- Проклятие! – выругалась Наргелиса. От такого количества неудач у нее сдавали нервы. – Смерчи, смерчи! Крокозябра!
Эта доска и прежде оставляла желать лучшего, а за время простаивания разладилась окончательно. В лес за грибами на ней, может, еще и слетаешь, особенно если есть возможность дойти обратно пешком, а вот во время долгого высотного полета она рассыплется на части. Наргелиса отстегнула крепления и, бросив коварную доску посреди кабинета, выбежала вон, даже не заперев дверь. Самое ценное у нее с собой, а если кто-то будет шариться здесь в ее отсутствие, то все равно не погнушается взломать замок или пролезть через окно.
На пути от своего дома до казарм Наргелиса не встретила ни души. Было время ужина, город притих, освещенный закатными отблесками, и лишь кое-где в отдалении переминались с ноги на ногу караульные.
Около длинного одноэтажного строения, где хранились доски, караула не стояло вовсе.
- Разгильдяи, – процедила Наргелиса, личным ключом открывая замок. – Предатели, воры, трусы! Чтоб вы так же предали обду!
Времени выбирать не было, особое сильфийское чутье изжило себя примерно за два поколения до Наргелисы, поэтому она просто схватила первую попавшуюся доску, которая показалась ей наименее обшарпанной. Поворот ключа в замке, потом новый щелчок креплений – и алое от заката небо бросилось ей навстречу, распахивая ветряные объятия. Потоки воздуха услужливо прыгали под днище доски, трепали выбившуюся из прически прядь волос, норовили проскользнуть под плотный, наглухо застегнутый воротник на горле.
Летом небо определенно нравилось Наргелисе больше земли. В небе никогда ничего не цвело.
Она летела без остановок несколько часов, прежде чем решилась на небольшой отдых, приземлившись в лощине на краю поля перед темным сосновым лесом. Наргелиса не летала так много с зимы, и с непривычки у нее разболелись спина и ноги, которые больше всего приходилось напрягать во время полета на доске, постоянно двигаясь и меняя положение, чтобы поймать незримые воздушные потоки. Сильфам это почему-то удавалось без усилий, даже маленьким детям. Как будто они вылезали из утробы матери доской вперед.
А ведь каких-то триста-четыреста лет назад сильфы не знали досок. Это относительно недавнее изобретение, и в эпоху обд сильфам приходилось осваивать верховую езду и жить на своих Холмах не в отдаленных усадьбах, а тесной общиной вокруг дворца Верховного. Они могли гулять по облакам лишь в самые туманные дни, когда тучи касались верхушек кедров, не знали вкуса радуги и не пили небесного молока на бракосочетаниях. Говорят, имя изобретателя досок стало для сильфов священным, как Небеса. Что ж, их можно понять.
Пользуясь возможностью, Наргелиса обратила внимание на собственную доску. Неплохая, добротная, явно из тех, что Орден закупал в прошлом месяце. На таких досках обычно летают полевые разведчики… А это еще что?!
Рядом с креплениями виднелся пусть и подсохший, но изумительно четкий грязевой отпечаток ступни. Слишком длинный, чтобы быть женским, и слишком узкий для мужского. Значит – сильфийский. Наргелиса вспомнила, как еще до взрыва кто-то доложил ей о неуловимом сильфийском после, который «вчера прибыл и вот только что здесь был, город пошел осматривать, не гневайтесь, госпожа». Столько времени прошло, а за день сильф так и не объявился. Зато успел прокатиться пассажиром на чьей-то доске. Это не могло случиться вчера, каждый вечер доски чистят, и след должны были затереть. И абсурдно предположить, что сегодня весь день кто-то из полевых разведчиков беспечно катал гостя на доске по городу, когда кругом такое творилось. Значит, сильф специально прятался от Наргелисы. А в каком случае посланник Холмов будет скрываться от орденской разведки?
Либо шпионит на тайную канцелярию, либо он здесь не ради Ордена, а ради обды. И в каком тогда случае ему будет помогать хоть кто-то из людей?
Наргелиса тихо застонала. Ответ был очевиден. Сильф летел к обде, в Кайнисе наверняка оказался случайно или с мелкой шпионской миссией. Заговорщики спрятали его, а потом помогли добраться по назначению.
Доски полевых разведчиков – именные. У Наргелисы ладони вспотели от напряжения, когда она перевернула доску боком и вчиталась в выжженную на ребре надпись.
«Вылена Сунар»
В Наргелисином сознании вспыхнул долгожданный свет, выжигая даже брань и проклятия, настолько невозможной, очевидной, ошеломительной и ужасающе простой оказалась разгадка.
- Вылена Сунар, – повторила Наргелиса вслух, сердцем еще отказываясь верить. А разум уже раскладывал по полочкам неоспоримые доводы.
Вылена Сунар была госпожой по рождению, пусть и не из благородных. После Института она пошла рекрутом в армию и почти сразу получила высокий пост в полевой разведке. Она была одногодницей Климэн Ченары. Она знала все об обстановке в Кайнисе и постоянно вылетала из города. Она могла участвовать в советах при штабе и почти не пренебрегала этим правом, за исключением сегодняшнего дня. Вылены Сунар не было в числе тех, кто помогал тушить пожар, но зато ее имя присутствовало во всех их с Лавьясом выкладках, в последних строках, всякий раз отметаясь за недостатком улик. Вот, что заметил Лавьяс Дарентала. Он посмотрел не на доказательства, а на имена. И сразу вычислил нескольких человек, в том числе и Вылену.