От такого поворота дел у Юргена язык к нёбу прилип. Смерч разберет, чего Верховный хочет услышать!
Липка проницательно глянул на друга и отложил лепешку.
- Будьте любезны задать интересующие вас вопросы, господин Амадим.
- Я с радостью на них отвечу, – поспешил добавить Юрген, чтобы его не сочли совсем уж немым чурбаном, непонятно как пробившимся в высокие послы.
Видимо, Амадим все-таки подумал нечто в этом роде, поскольку чуть улыбнулся и уточнил:
- В гостях у обды вы столь же немногословны?
- Климэн Ченара не любит болтунов, – ответил Юрген, надеясь, что это прозвучало не дерзко.
Теперь Амадим выглядел заинтересованным.
- А что она любит, по-вашему? Я слышал, вы с нею друзья.
- Да… – юноша замялся. – Да, пожалуй. Насколько это возможно с таким человеком, как Климэн.
- Ей чужды дружеские чувства?
- Не сказал бы, – Юрген снова умолк, подбирая слова. – Она не любит проявлять их открыто. Объективно говоря, жизнь Климэн Ченары не назовешь простой, и поэтому она сама непроста, – Верховный слушал участливо, не перебивая, и юноша слегка осмелел. – Нам всегда есть, о чем побеседовать, но она никогда не забывает, что я сильф с Холмов.
- Как думаете, почему она заинтересована именно в вас?
- Мне выгодно иметь такого посла от сильфов, как ты.
- Которого можно обмануть и подставить?
- Который на меня за это не обидится.
- Так вышло, что я знаю ее с Института, – как можно непринужденнее пожал плечами Юрген. – Еще мы по разу спасли друг другу жизнь.
- Да, подобные вещи всегда способствуют укреплению добрых отношений, – согласился Верховный. – Ну а каково ее отношение к сильфам в целом?
- Обда не станет, подобно ведам, избегать дипломатических и торговых договоров.
- То есть, она настроена на продолжительный союз?
- Я не могу знать мысли Климэн Ченары, господин Амадим, – еще мгновение Юрген не решался заговорить об этом, но потом выпалил: – Однако ее крайне интересовало ваше мнение о сударыне Ристиниде. Мне показалось, в этот раз Климэн намеренно отправила сюда именно ее, хотя недостатка в компетентных людях больше нет. Она желала бы, чтобы беседовать с сударыней Ристинидой вам было не менее приятно, чем обде – со мной.
- Вот как? – усмехнулся Верховный. – Климэн заявила это напрямую?
- Скажи прямо, ты хочешь, чтобы Амадим увлекся Ристей, или всеми силами намерена этого избежать?
- Вот ты сперва узнай, как оно на самом деле, а там посмотрим.
- Почти. Насколько вообще может такой человек, как Клима… Климэн, говорить прямо.
Юргену показалось, что его слова привели Верховного в отличное расположение духа.
- Что ж, – сказал Амадим, снова делая глоток из чашки и отщипывая край лепешки, – если Климэн была столь мила и приветлива с вами, то и мне не зазорно оказать ее послу ответную любезность. Кстати, а что сама сударыня Ристинида: рада ли возложенной на нее миссии?
Вопрос поставил Юргена в тупик.
- Мы с ней об этом не разговаривали…
Видимо, он ляпнул что-то не то, поскольку Липка незаметно наступил ему на ногу и заговорил сам:
- Сударыня Ристинида – благородная госпожа по рождению, как вы знаете. Она воспитана уважать наши традиции и сполна отдавать долг служения своей стране. Миссия, возложенная на нее обдой, почетна, соответствует ее статусу, возможностям и воспитанию. Я знаком с сударыней Ристинидой, и могу сказать, что у нас в гостях она – на своем месте. И это неудивительно, если предположить, что в вашем лице она обрела то, чего ей недоставало дома.
Юрген вспомнил, как Липка учил его этому: изящно уйти от прямого ответа, вежливо побродить вокруг да около и подытожить комплиментом собеседнику. Но юноша не думал, что подобный финт можно проворачивать не только с политическими противниками, но и с Верховным.
- Что ж, – тем временем кивнул Амадим, – отрадно слышать о таком взаимопонимании между мной, обдой Климэн, сударыней Ристинидой и вами, Юрген Эр. Все это способствует благополучию нашей внешней политики. Однако я не стану забывать об иных правителях людей, которые так же смеют рассчитывать на некоторую признательность с нашей стороны, – он обратился к главе корпуса: – У вас появились соображения по тому вопросу, который я озвучил при нашей последней встрече? Есть возможность привлечь к известному нам конфликту Голубую Пущу, чтобы наши новые союзники не столь быстро истребляли прежних?
- Да, такие соображения есть, – глава четырнадцатого корпуса выложил перед Верховным несколько исписанных листов бумаги. – Присутствующий здесь господин Костэн, который как раз специализируется на истории и культуре Принамкского края, составил список возможных аргументов, подтвержденных исторически. Предлагаю вам ознакомиться с ними, выбрать наиболее удобные и на этой основе составить письмо наиблагороднейшему в Орден. Кроме того, я прилагаю мои собственные рекомендации.
Верховный мельком пробежал бумаги глазами и, судя по всему, остался доволен.
- Благодарю за своевременность. Господин Костэн, не прекращайте ваших изысканий. Мне нужны сведения обо всем, что касается обд, особенностей их правления и свержения.
Липка степенно склонил голову, и серебряные погоны сверкнули на его плечах.
- Я служу Небу и Холмам, господин Амадим.
- Как мы все, – благосклонно кивнул Верховный и прихлопнул бумаги длинной ладонью. – Подготовьте гонца к пяти часам. Я намерен сегодня же составить письмо и послать его наиблагороднейшему. Обда на днях будет у переправы через Принамку, медлить нельзя.
После доклада, когда Юра с Липкой спускались по дворцовой лестнице, начальник негромко сказал:
- Ты совершенно одичал при дворе обды, «господин посол». И с этим, пока не поздно, надо бороться.
- Если у Климы я начну расшаркиваться по всем правилам нашего этикета, меня не поймут, – проворчал Юрген.
- Балда! – заклеймил Липка. – Это сейчас всех чертогов Климэн – сельская хата да походный шатер. А через пару лет, если не сдаст Гарлей, она обживет тамошний дворец, где неизбежно заведутся придворные, к которым прилагается этикет. И, если не подсуетишься, ты не только дома будешь выглядеть дикарем, едва слезшим с кедра, но и в Принамкском крае.
- Все настолько скверно? – переспросил Юра уже с раскаянием.
- К счастью, Верховный не об тучу стукнутый и учел, что за год ты мог отвыкнуть от наших парадных залов и высоких манер, – хмыкнул Липка. – Но во второй и третий раз его снисхождение может закончиться. Ведь та же Ристинида… Доброе утро, сударыня посол!
Юра встрепенулся, завертел головой и только тогда сумел увидеть у подножия лестницы знакомую фигуру в платье стоимостью не меньше половины его годового жалования. К выборам нарядов Ристинка всегда подходила даже тщательнее своей обды. И совершенно не зря Клима сетовала, что гардероб «сударыни посла» обходится ее казне слишком дорого. Впрочем, чем дороже было платье, тем больше оно девушке шло.
- Доброе утро, господа, – поздоровалась Ристя на своем безукоризненном сильфийском. По негласной посольской традиции она начинала говорить только по-сильфийски, едва пересекала границу Холмов. Так же, как и Юрген в стране людей полностью переходил на принамкский.
- Вы уже отдохнули с дороги? – Липка изобразил на лице самую невинную и любезную из своих улыбок.
- Не стоит беспокоиться, господин Костэн, тронута вашей заботой, – дежурно ответила Ристя, поднимаясь наверх. Ее улыбка была любезной, но не более. – Господин Юрген, как я посмотрю, тоже предпочитает отдыхать на ногах.
Юра мысленно фыркнул. «Господином» Ристинка начинала звать его после пересечения границы, у Климы они общались запросто.
- Ах, разумеется, – легко согласился Липка. – Утренние прогулки способствуют приливу бодрости на весь день. Не смеем вас задерживать.
Они поравнялись, и сударыня посол неспешно прошествовала мимо.
Липка подождал, пока она скроется из виду и стук ее каблуков затихнет, а потом проворчал вполголоса: