Обитатели прифронтовых сел обрели возможность ездить к соседям в гости. Бывшие веды и бывшие орденцы с осторожностью присматривались друг другу, сравнивая быт и подмечая не так уж много различий. На орденскую сторону быстро проникли оконные ставни из сухого льда, а на ведскую – сильфийские масляные лампы над порогами домов.
Новые градоначальники рьяно брались за исполнение своих обязанностей, а оставшиеся с прежних времен старались вести себя потише, дабы не вызвать недовольства обды и сохранить должности. Поговаривали, обда лично облетает Принамкский край на доске, без предупреждения заглядывая в города и крепости, чтобы оценить хозяйство. Визитов побаивались – Климэн Ченара справедлива, но скора на расправу. Правда, в последнее время идут вести, будто она сделалась мягче: чаще хвалит, чем казнит, и для всякого найдет хорошее слово. «Дело известное, – чесали бороды всезнающие старики, – конец войне, вот и подобрела сударыня обда. К чему крутой нрав в мирное время?»
Гарлейский дворец стремительно вырастал из руин. Казалось, только вчера здесь грохотали взрывчатые снаряды, а сегодня садовник пропалывает розы и бранит всякого, кто шагнет на клумбу мимо дорожки. Без жалости были изгнаны крысы, каждый угол выметен, каждый обломок камня убран. Щетинились строительными лесами башни, в залах пахло свежей древесиной – это поставили новую мебель. С главной площади и из сада день ото дня все чаще доносились беззаботные крики играющих детей, а на флагштоке неизменно реяло золотое знамя обды.
…Встревоженная Ристя перехватила Теньку на середине галереи.
- Объясни хоть ты, что все это значит! – потребовала она, на всякий случай сцапав колдуна за рукав, чтобы никуда не ретировался прежде времени.
- А поточнее можно? – Тенька оценил прочность захвата и обреченно приготовился слушать.
- Только что твоя обда вызвала меня к себе и сказала, мол, она больше не хочет выдавать меня замуж против воли, потому что это нечестно, грязно и поломает мне жизнь. И пусть я хоть качусь на все четыре стороны, родина в моих услугах больше не нуждается. Но прежде в последний раз слетаю на Холмы и откажу Амадиму лично, чтобы к обде Принамкского края не было претензий.
- И чего тебе не нравится?
- Все нравится! – Ристя недовольно тряхнула косой. – И это подозрительно! Слишком гладко, не похоже на Климу! Как ты можешь это объяснить?
- Интересненько это ты придумала! – возмутился Тенька. – С какой стати я должен объяснять тебе какие-то Климины поступки? У Климы и спрашивай!
- Ты знаешь обду лучше, чем она сама, – отрезала Ристя. – И неужели ты думаешь, что Клима выложит мне свои мотивы?
- Думаешь, это сделаю я?
- Тенька, – в голосе бывшей благородной госпожи появились неслыханные прежде просительные нотки. – Тенечка, пожалуйста, ты же добрый, хороший, а я так измучилась…
- Высшие силы!.. Ай, не цепляйся за меня!
- Что произошло с Климой? Почему она так себя ведет? Опять в кого-то влюбилась? Почему она стала такой мягкой, что об этом уже судачат по всей стране? Только не отбрехивайся байкой, будто война закончилась и обда подобрела! Что вы с Зарином с ней сделали во время той поездки неведомо куда?
- Ристя, с Климой все в порядке! А если сейчас не отпустишь, я тебя током ударю!
- Тенечка, ну пожалуйста! – в ее глазах стояли слезы.
- Что ты хочешь от меня услышать? – поинтересовался Тенька напрямик.
- В чем здесь подвох?!
- Подвох… подвох… О, как тебе версия, что Климе надоело тебя уговаривать, и она рассчитывает, что это сделает Амадим при личной встрече?
Ристя замерла и выпустила рукав. Объяснение явно пришлось ей по вкусу.
- Пусть только попробует! – яростно выдохнула она и с чувством выполненного долга зашагала дальше по галерее.
Когда Тенька вошел в Климин кабинет, на стуле для посетителей сидел возмущенный донельзя Валейка.
- Я туда не поеду! – говорил он тоном, больше подходящим не начинающему дипломату, а обиженному воспитаннику-первогодке.
- Поедешь, – с поистине материнской терпеливостью отвечала Клима. – Куда ты денешься.
- Это же будет позорище! – Валейка выглядел безутешным. – Если Юрген письмо такое прислал, то что он уготовил мне при личной встрече!
- Ничего, – обда походя расписалась в каком-то документе, – опозоришься минут за десять и перейдешь к делу.
- Да я жить после этого не смогу!
- А у вас чего за драма? – полюбопытствовал Тенька, садясь на второй стул для посетителей.
- Валейка боится ехать с посольством на Холмы, потому что злые нехорошие сильфы будут там над ним смеяться, – официальным тоном сообщила Клима.
Валейка покраснел, как отборная свекла.
- Почему такая уверенность? – решил разобраться Тенька.
- Юрген прислал дипломатическое письмо, – Клима кивнула на вскрытый конверт. – От лица тайной канцелярии поздравил меня с победой, а весь Принамкский край – с окончанием войны. Пригласил на Холмы наше посольство для улаживания союзнических вопросов и отдельно – Валейку, вернуть отобранную при побеге саблю, которая ему, несомненно, дорога. А наш Валейка считает, что лучше смерть, чем такое унижение. Он даже ляпнул, что согласен отказаться от карьеры и всю жизнь полоть в деревне морковь.
- Это зря, – высказался Тенька. – Морковку полоть – сущее наказание!
- Но сейчас, – тем же увещевательным тоном продолжила Клима, – Валейка покапризничает и все-таки одумается. А я за это дам ему вручить сильфам одну занятную бумажку, которая позволит восполнить большую часть позорищ и унижений.
- Что за бумажка? – заинтересовался Валейка, поднимая голову.
- А ты сперва пообещай, что осознаешь: работа дипломата не состоит из одних побед. А потом полетишь на Холмы.
Любопытство пересилило, и Валейка обреченно кивнул. Клима протянула ему обещанную бумагу.
- Я собиралась поручить ее передачу Наргелисе, как будущей главе посольства, но тебе сейчас нужнее.
Валейка бегло прочитал содержимое и потрясенно уставился на обду.
- Это… правда?!
- Истинная, – Клима безмятежно улыбнулась и махнула рукой. – Ступай, готовься к дороге.
Когда за будущим дипломатом закрылась дверь, Тенька пару раз хлопнул в ладоши.
- Ну, ты даешь, злокозненная обда! Нехило же тебе на том капище мозги переплющило! Первый раз вижу, чтобы ты так ласково и терпеливо говорила с тем, кто смеет с тобой не соглашаться.
- Это трудно, – призналась Клима. – Меня все время тянуло на него рявкнуть. Но злиться неправильно, я не могу себе позволить такую роскошь.
- Ага. Ты б видела, до чего ты довела Ристю своим новым поведением! Бедняжка отчаялась разобраться, где спрятан подвох.
- Мне вконец надоело с ней возиться, – призналась Клима. – Если Амадиму эта злючка чем-то мила, пусть сам с ней и разбирается. Мое дело – предоставить возможность и отойти в сторону.
- Да, чего-то такое я Ристе и сказал, – фыркнул Тенька. – Ее успокоило. Но ты хоть табличку вешай, дорогая обда. Или не меняй так резко линию поведения. А то все, кто знал тебя прежде, теперь во главе с Герой косяком идут ко мне и всевозможными путями пытаются выспросить, чего с тобой стало, и какой крокозябры от тебя еще ждать.
- Я понимаю, друг мой, как тебе нелегко, – кротко произнесла Клима.
- Так, а вот сейчас я сам хочу прийти к себе и спросить, чего с тобой творится!
Обда расхохоталась, но странным образом стала куда больше похожа на себя прежнюю.
- Хватит ныть, мне нет дела, кто тебя донимает. Так привычнее?
- О, да, – кивнул Тенька. – Значительно лучше. Гора с плеч!
Клима отложила очередную стопку бумаг (несмотря на трех секретарей, документов меньше не становилось), налила себе холодный ромашковый отвар из кувшина и взяла с блюда на подоконнике свежую творожную булочку.
- Меня гораздо больше устраивало прежнее положение дел, – призналась она. – Стоит проявить к любому человеку минимум доброты и понимания, он тут же норовит сесть на шею.
- Привыкай, – ухмыльнулся Тенька. – Никуда не денешься. Передай-ка булочку!