На Уралвагонзаводе работало пятьдесят тысяч человек — они выпускали железнодорожные вагоны и танки. Уралвагонзавод и Челябинский тракторный — два крупнейших в стране танкограда. Завод имени Калинина выпускал артиллерийские орудия, потом ракеты, теперь — зенитно-ракетные комплексы «С-300». В области сосредоточили и секретное ядерное производство: один объект назывался Свердловск-44, другой — Свердловск-45.
После ухода Николаева Рябов становится первым секретарем Свердловского обкома. С него прежде всего спрашивали за выполнение плана по промышленности и по оборонному заказу. Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев, пока еще был здоров, часто звонил в Свердловск первому секретарю, заботливо спрашивал:
— Как у тебя дела?
Яков бодро докладывал:
— Все нормально, с промышленностью хорошо, с оборонкой тоже.
Следующий обязательный вопрос генерального секретаря:
— А как на селе?
Яков Рябов рассказывал мне:
— Я просыпался и ложился спать с одной мыслью — как мне накормить почти пять миллионов человек? Девяносто три процента жителей области связаны с промышленностью — не только в городах, но и в поселках. Свердловск — дотационная область. Мы обеспечивали себя овощами, яйцами. Но не хватало мяса, молока. Фруктов, естественно, не было…
В момент острого противостояния с Ельциным, на XIX партийной конференции второй секретарь ЦК КПСС Егор Лигачев будет упрекать своего оппонента, что тот не сумел накормить свердловчан, посадил область на талоны.
Рябов с этим обвинением не был согласен:
— Зря Егор Кузьмич насчет талонов говорил: многие области в те времена на талонах сидели. Резкое ухудшение произошло, когда при Хрущеве началась ликвидация подсобного хозяйства. У нашей семьи всегда были огороды, всегда корову держали. А тут всем велели избавляться от домашнего скота. Моя мать сопротивлялась: как можно с коровой расстаться? Ну, убедили ее. И первое время, когда принялись резать коров, мясо в магазинах появилось. Мать еще удивлялась: ну, как хорошо, а я-то всю жизнь мучилась… А потом стало совсем плохо: в магазинах и молоко исчезло, и мясо. И своего уже не осталось.
Работа Ельцина в обкоме нравилась Рябову. У них сложились уже не только служебные, но и личные отношения, они дружили семьями. Яков Петрович Рябов видел в своем подчиненном человека, который далеко пойдет, собирался двигать его дальше и даже велел Ельцину найти себе преемника.
Ельцин предложил Олега Ивановича Лобова, который потом последует за Ельциным в Москву и сделает большую карьеру — станет первым заместителем главы правительства, секретарем Совета безопасности. А тогда Олег Лобов был главным инженером Уральского проектного института промышленного строительства. Рябову Лобов очень понравился — спокойный, разумно мыслящий.
Итак, преемник был найден. Но продвижение Ельцина на следующую ступеньку партийной лестницы произошло не скоро. Он семь лет просидел в кресле заведующего отделом.
Ельцин уже был на виду, его заметили, на него обратили внимание и за пределами Свердловска, молодого партийного работника приглашали в другие области. Первый секретарь Костромского обкома партии Юрий Баландин позвал Ельцина в себе в обком уже на должность секретаря. Ельцин, как положено, пошел к Рябову советоваться.
Рябов сказал ему:
— Если хочешь — иди, но что тебе рваться из такого обкома, как наш, у тебя и здесь есть перспектива роста.
Ельцина пригласили в Москву — заместителем председателя Государственного комитета СССР по строительству. Переехать в столицу, выйти на союзный уровень — заманчивое предложение. Ельцин опять пошел к Рябову советоваться, но тот не хотел его отпускать.
В Госстрой Ельцин все-таки попадет — через много лет, когда его снимут с должности первого секретаря Московского горкома партии. И это будут худшие годы его жизни…
А пока что Ельцин чувствовал себя невестой на выданье. Но засиживаться в невестах не хотелось. Пока Ельцин сидел в кресле заведующего отделом, другие, через его голову, шли наверх, занимая более важные посты. Еще один любимец Рябова, Геннадий Колбин, из секретарей горкома продвинулся в обком, потом стал вторым секретарем. Еще одним секретарем стал Евгений Коровин, а Ельцин все сидел на прежнем месте, и, видно, его это сильно расстраивало.
Ельцину пришлось дожидаться, когда освободится, место второго секретаря. Им был Геннадий Колбин, которого Рябов очень ценил. Но в 1975 году Колбина назначили вторым секретарем ЦК компартии Грузии. Это была ступенька к большой самостоятельной работе. На место Колбина пришел Евгений Александрович Коровин, а Ельцин стал просто секретарем. Сбылась его мечта. На новой должности он уже стал самостоятельной и видной фигурой. Все меньше тех, кто может тебе приказывать, все больше тех, кому приказываешь ты.