Выбрать главу

Ельцин ездил на метро и в автобусе, чтобы увидеть, как чувствуют себя люди. Он сразу стал очень популярным.

Людей влекло к Ельцину. Открытый и откровенный, он совсем не походил на других партийных чиновников.

При Ельцине сократился ввоз рабочей силы — лимитчиков. Столица и без того перегружена, говорил он, пусть предприятия повышают производительность труда. Открылись полторы тысячи новых магазинов, стали проводиться торговые ярмарки. Первый секретарь устраивал в городе «санитарные пятницы» — выгонял чиновников убирать улицы.

Теперь, когда магазины открываются в силу экономической потребности, а не решением горкома, его усилия вызывают, наверное, улыбку, но тогда все это нравилось.

Люди жаждали очищения и обновления, и он был человеком, который пытался очистить партийный аппарат от гнили и вообще преобразовать его. Москвичи увидели в нем искреннее желание улучшить их жизнь. Хотя было и другое — он хотел отличиться, доказать, что способен изменить жизнь в городе.

Ельцин провел кампанию по искоренению семейственности в кадрах министерства иностранных дел и министерства внешней торговли. Он требовал, чтобы в элитарный мидовский Институт международных отношений принимали не только детей большого начальства, и вообще обещал добиться справедливости при приеме в столичные высшие учебные заведения. Став президентом, Борис Николаевич уже не будет так строг к родным и родственникам. Как минимум, его собственная семья приобретет невиданное влияние на государственные дела.

6 мая 1987 года вечером на Манежной площади собралась манифестация известного тогда общества «Память», которое начиналось с заботы о русской старине, но быстро сосредоточилось на борьбе с «вредоносным влиянием» Запада и евреев. Участники манифестации требовали зарегистрировать их организацию. Вволю поговорив о заговоре сионистов, манифестанты двинулись к Советской площади, к зданию Моссовета и потребовали встречи с первым секретарем Московского горкома.

Неожиданно манифестантов провели в Мраморный зал, к ним вышел Ельцин и два часа с ними разговаривал. Ему горячо доказывали, что простому человеку невозможно пробиться к руководителям страны, а «Память» могла бы вместе с партией сражаться против общего врага — космополитизма, рок-ансамблей, американизации жизни…

Ельцин отвечал очень спокойно:

— Эмоциональности вашего всплеска я не хочу сейчас касаться. Я постоянно встречаюсь с людьми — в магазинах, на улицах. В мой адрес каждый день приходит сто пятьдесят — двести писем…

Ему стали говорить: когда же зарегистрируют «Память»?

— Вокруг вас много спекуляций, — ответил Ельцин. — Многие вас охаивают. Но вы даете повод к этому близкими к антисоветским высказываниям. Мы рассмотрим вопрос о регистрации, но на истинно патриотической основе…

Эта встреча породила подозрения: «Память» была одиозной организацией, порядочные люди с ней дела не имели. Так, может быть, Ельцин разделяет идеологию «Памяти»? Сочувствует ей? Или же просто не разобрался?

Но больше он с людьми из «Памяти» не встречался. Скорее в тот день просто хотел показать, что не побоится выйти из кабинета и заговорить с возмущенной толпой.

Никаких оснований для подозрений в антисемитизме Ельцин не давал. Хотя и поговаривали, что в свое время первый секретарь Свердловского обкома Борис Ельцин красным карандашом подчеркивал еврейские фамилии в списке работников Свердловской киностудии. Если это и было, то развития не получило.

В 1991 году Горбачев с раздражением говорил министру иностранных дел Александру Бессмертных и своему помощнику Анатолию Черняеву:

— Посмотрите, кто окружает Ельцина, кто его команда: евреи — все евреи.

Еще более известной стала устроенная в Доме политпросвещения встреча с пропагандистами. Она продолжалась шесть часов. Борис Николаевич говорил очень откровенно и свободно. Такого еще не было. Потом эту встречу описывали все биографы Ельцина.

Ельцин сам о ней вспоминал так:

«Мне передали записку: «Говорят, Ельцин ездит в метро. Но мы его не видели. Он поднимает проблему транспорта. Откуда такие впечатления — неужели из окна?» Что могу сказать? Я вас тоже не видел. Очевидно, потому, что в Москве слишком много народа, да и я еще «молодой» москвич, не все еще знают меня в лицо.

Я поставил себе за правило хотя бы раз в неделю бывать в магазинах. К сожалению, меня начинают узнавать. Каким-то образом узнают о моих маршрутах. Наводят марафет, встречают в белых халатах, вытаскивают из-под прилавка дефицит. Тут что-то надо предпринимать. Показуха мне не нужна…