— Не могу, — наставительно сообщил Липка. — Если я так сделаю, ты провалишь экзамен и никогда не станешь настоящим агентом.
— А это разве экзамен?! — опешила девушка, ковыряя крокозябру обломанным ногтем. Это всегда ее успокаивало, что было заметно — на месте четырех задних ножек и хвоста чернила и лак были содраны до чистого дерева.
— Конечно, — Костэн невозмутимо прошелся по узилищу взад-вперед. — Ведь что я тебе говорил про настоящего агента?
— Он не попадает в безвыходные ситуации?
— Нет! Он умеет находить из них выход! Настоящий агент тайной канцелярии должен быть горд, хитер и многофункционален! — на этих словах Липка легко и непринужденно вытянул правый мизинец в длинную веревку, а левый изогнул по форме отмычки. — Его невозможно обезоружить, он сам по себе является оружием, — в подтверждение Костэн без видимых усилий вытащил из уха полноценный двуручный меч, чихнул огнем, словно тяжеловик, вырастил из локтей стальные шипы и продолжил: — Настоящий агент не мается голодом, он ищет еду и везде находит ее! — снял серебряный эполет и сочно им захрустел. У Даши аж слюнки потекли. — И, самое главное, агент всегда может ввести врага в заблуждение. Например, прикинуться девятицветным тетеревом, или каминной кочергой, или пнем в лесу, или рыбой в пруду, или пуговицей у врага на мундире!
Стоит ли упоминать, что Костэн Лэй все это демонстрировал наглядно. Дарьянэ даже крокозябру ковырять перестала.
— Но я так не умею, — робко сказала она. — Меня вы этому не учили…
— Это постигается естественным путем! — объяснил Липка, возвращая себе нормальный облик. Даже шипы из локтей убрал, и форма цела осталась — удивительное дело! — Мне тоже никто ничего не показывал, я до всего додумался сам! И ты сможешь, иначе завалишь экзамен.
— Но что мне делать?
— Прикинься пуговицей на вражьем мундире, а затем в удобный момент испарись, — загадочно подсказал Костэн и развеялся прозрачным дымом.
— Самоубиться что ли? — возмущенно поинтересовалась Даша у пустоты и… проснулась.
Парта пропала, но обломок ногтя, которым Дарьянэ ковыряла чернильную крокозябру, подозрительно саднил. Сильфида задумалась. Сон был явно не из простых. Знать бы, что Липка имел в виду!
"Прикинься пуговицей на вражеском мундире" — легко сказать!
— Настоящий агент хитер, — припомнила Даша вслух. — А что если он говорил не напрямик? Я просто должна догадаться, каков истинный смысл Липкиных слов! Ха, догадаться… Неужели я смогу? А ведь придется "смочь", иначе не выберусь. Не дура я, в конце концов, уж куда поумнее куриц из пятого и некоторых сгинувших послов. Потому что я буду думать и вернусь.
Даша спохватилась, что ее речи могут подслушать, и дальше думала уже не раскрывая рта.
"Что может означать пуговица? Нет, не так. Что она может значить? Для меня, для врага, в целом? Так, пуговица — это я. Враг меня ценит, потому что благодаря мне его мундир опрятен и застегнут. Я приношу пользу… Точно! Как же все просто, смысл на поверхности лежит! Я должна стать для врагов полезной, они ослабят бдительность и упустят меня из виду. Упустят ли? Нет уж. Не видать мне такого счастья. Неужели в конце меня все равно ждет смерть? Нет, быть не может. А если Липка имел в виду другое? Я должна стать среди них своей, проникнуть в высшие слои руководства, все разузнать, а потом… А потом, через какое-то время, я смогла бы передать эти сведения нашим. Хоть через других послов! Стоп, каких послов, ведь идет война… Нет, опомнись, Даша, никакой войны нет, ты себе все надумала!"
От избытка чувств сильфида встала и прошлась по узилищу взад-вперед, в точности, как Костэн Лэй во сне. Она смутно ощущала, что ей в руки летит какой-то небывалый шанс, просто она пока не в силах его оценить.
"Я буду разведчиком. Шпионом в логове врагов. Наверное, многие годы… Но ведь это все равно плен! А что я хотела, — с горечью вдруг подумала она. — Это ведь четырнадцатый корпус. Интриги, расследования, сверкающие ордена и эполеты — лишь часть правды, притом не самая большая. И как это я раньше видела и не замечала: годы ожидания, отчеты, доносы, грязь, ложь, фальшь — без них тоже никуда! А туда ли я вообще пошла? Не лучше ли было мне остаться в пятом, с курицами?"
И из глубин сознания пришел ответ: не лучше. Потому что служат ведь в четырнадцатом и бравый агент Костя Липка, и лучший в мире парень Юрген Эр, теперь делящий с ней кровать и фамилию… Они не жалуются, хотя не может быть, чтобы не понимали! Значит, ничего плохого в доле агента нет. Такая же работа, как у всех, такой же труд на благо своей холмистой ветреной родины. Может быть, не столь богатой и цветущей, как Принамкский край, но все равно самой любимой на свете. И пусть в закромах не появится золотого принамкского зерна, пока его не купят за сильфийское серебро. Зато это самое серебро в стране не переводится уже пятьсот лет. И явно не без помощи таких агентов, как Костэн Лэй, Юрген, Даша. А еще не без помощи тех, кто умеет делать доски…