— Ты сошел с ума? — ахнула наставница дипломатических искусств. — Девчонку нельзя отпускать, тем более одну!
— Господин сторож, выйди тоже и присмотри за ней, — распорядился директор. — Итак, что мы имеем?
— Это — обда! — почти в один голос заявили наставницы.
— Но вопрос, была ли она ею прежде? — директор прищурился. — "За" и "против"?
— Склонность к политическому делу, — принялась перечислять наставница дипломатических искусств. — Была замечена в подозрительных местах перед той ночью, свечение, излишне идеальная преданность Ордену, ложки эти, опять же.
— С каких это пор преданность Ордену стали причислять к подозрениям? — наставница полетов взяла на себя роль защитника. — История с ложками могла быть приукрашена. А еще Ченара в начале лета задержала нарушителя границы, что ранее не удавалось никому…
— И тоже говорит не в ее пользу! Если никому не удавалось — у обды точно должно получиться!
— Но мы ведь и выяснили, что она обда. Только вот не ведская, а наша. Исполнительна, верна, не задает лишних вопросов…
— Ты себя-то слышишь? Верная и исполнительная обда! Да уже то, как она вела себя все эти годы, говорит, что она скрывала истинную сущность! Обды не верны никому. Они исполняют некий мифический долг перед Принамкским краем — то есть, только и надеются прибрать страну к рукам. А если начнут заниматься чем-нибудь другим, талант тотчас же пропадет — а у Ченары вон как царапины сияли! Нет, я теперь уверена, что эта девчонка хитрая и расчетливая сволочь, которая неполный десяток лет водила всех вокруг своего длинного носа и про себя посмеивалась!
— Ну, это ты лишку хватила, — качнула головой наставница полетов. — С семи лет — и водила-посмеивалась? Да ни за что не поверю!
— Допустим, не с семи, — согласилась оппонентка. — Допустим, она была немного старше, когда осознала себя. Но это явно не случилось сейчас, на наших глазах! У нее ни один мускул не дрогнул, недоумение сыграно, как по нотам! Голову даю на отсечение, она точно знала, что сейчас произойдет, и была готова отбрехаться.
— Головы не жалко? — не удержалась наставница полетов.
В этот момент дверь кабинета распахнулась, и в него буквально ввалился запыхавшийся сторож, крепко держащий такую же запыхавшуюся Климу. Руки девушки были заломлены на спину и крепко связаны ее же собственным поясом.
— Насилу догнал, — пояснил сторож. — Убегать, паршивка, вздумала! Эх, а я ее еще на той неделе угощал…
— Отвечая на твой вопрос: не жалко, — торжествующе обратилась к коллеге наставница дипломатических искусств.
В подвале полутемно, пахнет затхлым воздухом и мокрой пылью. Белая облицовка стен посерела от темноты и облупилась от сырости. Что-то капает, в щелях затаились крысы.
— Просчиталась ты, обда.
— Просчиталась, — невозмутимо согласилась Клима.
Быстрее бежать надо было. А то целых пять секунд раздумывала, не лучше ли будет совсем уж в наглую подождать. Дораздумывалась. И ведь кричала же интуиция: беги! Нет, разуму надо было медлить, просчитывать все варианты. И когда только такой разумной стать успела? Помнится, раньше, в детстве, никогда не раздумывала подолгу, все на чутье. А сейчас вот выросла, захотелось не просто чувствовать, а еще и понимать. Что ж, допонималась.
Кап, кап, кап…
Половинки колонн тонут во мраке, железные замки, железные двери с налетом ржавчины. Это не самый глубокий подвал Института, но уж точно самый зловещий. Поговаривают, именно в одной из этих крошечных комнат до сих пор висит на цепях скелет зодчего, придумавшего планировку корпусов. Здесь ничего не хранят: крысы. Просто закуток под главным корпусом, коридор, одиннадцать закрытых комнат, в конце — что-то вроде холла, где сейчас стоит стол с жаркой свечой, а на стульях сидят друг напротив друга наставница и воспитанница. Покровительница и верная наушница. Агент орденской разведки и пойманная с поличным обда.
Подвал стерегут — не убежишь, огрев проклятую тетку стулом.
— Кто тебе сказал, что ты обда?
— Ты и сказала. Намедни, в кабинете директора, не помнишь? — Клима была спокойна и чуть усмехалась. В кои-то веки ей не требовалось притворяться. Плечи расправлены, голова гордо поднята, а черные глаза сверлят наставницу дипломатических искусств пристальным взглядом: еще и не понять сразу, кто кого допрашивает. Страха не было — азарт.
— Кто сказал тебе до меня? — а вот госпожа агент в ярости. Злится, пятнами вся пошла. В кои-то веки ее не боятся. В кои-то веки это так необходимо. И необычайно раздражает!