Гера все что-то говорил и говорил, но Тенька его не слушал, сидя на траве и отрешенно разглядывая копающуюся в простынном узле обду. Вернее, не столько обду, сколько огромные ветвистые рога, растущие прямо из ее головы. И думал, что это закономерно, и нечего было Климе пить столько чужого молока…
— Тенька! Тенька! Посмотри на меня! — присоски на Гериных щупальцах сочно чпокали перед самым носом, но лицо товарища отчего-то расплывалось.
— Ай, уйди куда-нибудь, — вед мотнул головой, и в ней мелодично зазвенело.
— Тенька! Сколько пальцев видишь?
— Гера, ты свихнулся? Какие пальцы могут быть на щупальцах… Хо-хо, розовенькое прорастает! Интересненько это ты придумал… А где Выля? Я ей забыл сказать… Вот умора, я забыл, что именно забыл ей сказать!
"Правая рука" ненадолго куда-то исчез, а потом вернулся с целым котелком холоднющей воды, которую тут же с чего-то выплеснул Теньке в лицо. От воды колдуну сделалось дурно, на небе проросла молодая зеленая травка, а потом появился огромный малиновый крокозябрик и, гнусно ухмыляясь, погасил свет во всем мире целиком и в самом Теньке персонально.
Таиться здесь было не от кого, поэтому Клима развязала простыню, расстелив ее на плоской бронированной крыше тяжеловика, и принялась пересчитывать свои богатства. Самое ценное — диадема власти в квадратной коробке из плотной бумаги. Девушка осторожно достала ее, осмотрела со всех сторон: не помялась ли. Но нет, диадема хорошо перенесла это сумасшедшее путешествие. Велико было искушение надеть ее на голову прямо сейчас. Клима знала от колдуна, что обды всегда коронуют себя сами. Это на Верховного среди белоснежных колонн, убранных изумрудной повителью, возлагает высокую филигранную корону из чистейшего серебра избранная специально для этого сильфида, наиболее искушенная в разговорах с ветрами. Обда же приходит за властью сама. Испокон веков так повелось. Прежняя обда оставляла кулон и диадему на подушке у трона, или их снимали с мертвого тела и клали туда же. Потом собирался народ — по такому случаю в убранный пурпуром и золотом дворец приглашали всех желающих. Народу набивалось битком, оставалась лишь узенькая дорожка до трона. Обду наряжали в белое, тем самым показывая ее чистоту перед высшими силами и людьми Принамкского края. Она выходила сперва на главную площадь многострадального ныне Гарлея, а тогда — золотой шкатулки, столицы Принамкского края, а затем пешком шла во дворец. Обду осыпали цветами красной сирени и золотистым зерном, ей под ноги бросали шелковые платочки с написанными желаниями. Верили, что если букв желания коснется нога избранницы высших сил, слова обретут суть и форму, воплотятся в жизнь. Тенька, рассказывавший Климе все это, говорил, мол, обычные суеверия, у обды сбывается лишь высказанное вслух. Но ведь пошла отчего-то традиция!
Войдя в тронный зал, обда подходит к подушке, на которой для нее оставлены символы власти. Сначала надевает кулон, затем — диадему. Обычно к тому моменту на оборотной стороне кулона уже видна вся формула власти, а колдунами проведены необходимые ритуалы. Обда поворачивается к народу и говорит речь. Иногда, по желанию, обды зачитывали свою формулу вслух, но обычно она была слишком сокровенна для широкой публики. После обда садилась на трон, и во всем Принамкском крае начинались гуляния. Первый день гуляний в честь новой обды часто совпадал с последним днем траура по предыдущей.
И вот сейчас, держа диадему в руках, Клима представляла, как надевает ее. Она бы разделась до белой нижней сорочки и пешком вышла на середину опушки. Это будет началом ее столицы. Цветы и колосья сами лягут под ноги, склоняясь перед избранницей высших сил. А платочки… Не можно ли счесть платочками те сотни алых ленточек, что вязали в честь нее на балюстраде институтской лестницы? Ведь каждый узел — желание мира и воцарения обды. Клима наденет диадему, и кулон обретет письмена, и обда непременно зачитает их вслух, в знак своей честности перед соратниками. Лес станет ее дворцом, моховая подстилка — троном, а птицы сложат тысячи хвалебных песен, разнося их по всем уголкам Принамкского края…
Вдоволь намечтавшись, Клима бережно сложила диадему власти обратно в коробку и перевязала бечевкой. Нет. Не будет у новой обды столь легкого пути и столь беспечной коронации. Через пот, кровь и слезы, через бои, предательства и интриги — в истинную столицу. В Гарлей. Только там Клима, как и многие обды до нее, покроет волосы диадемой власти. На меньшее она не согласна. О меньшем можно позволить себе лишь помечтать.