— Сдавайтесь! — крикнула Дарьянэ.
— Скажи им, чтоб убирались восвояси, — голос Липки, стоящего позади, был каким-то странно напряженным, а еще глухим и тихим. Даша начала было оборачиваться, но агент одернул: — Не выпускай их из виду. Вели забирать доски и улетать. Когда взлетят — направь поток ветра отсюда подальше.
— А разве мы не пленим их?
— Ветром нельзя связать. А другой силы у нас нет. Мы лишь можем держать их… — голос Костэна сорвался в хрип, но тут же снова выправился: —…на расстоянии. Делай, что говорю, ну! Пусть берут доски и улетают…
— Возьмите доски и улетайте! — послушно повторила она. А от себя запальчиво добавила: — Прочь с нашей земли!
Очередным порывом ветра доски смело в сторону их владельцев.
На лице агента орденской разведки застыло выражение обиды и какого-то вселенского непонимания. Если эта девчонка могла такое и прежде, то почему не вырвалась сразу? Слишком глупа? Или наоборот, это была секретная операция тайной канцелярии? Орденцу еще предстояло долго ломать голову над этим вопросом и подобными ему, а пока он вынужден был приказать:
— Улетаем.
— А как же?.. — заикнулся было кто-то.
— Улетаем, я сказал! — рыкнул агент, вне себя от злобы и унижения. Люди крайне редко сталкивались с таким видом сильфийской магии, когда ветер рвется прямо из рук, вибрирует пространство, отступают под напором Небес Вода и Земля, а сквозняки заплетаются в косы ураганов и смерчей. И хорошо, что редко. А то жуть берет, и в голове начинает вертеться идеологически ошибочный вопрос: а правильно ли сделал Орден, отказавшись от таинств колдовства? С другой стороны: был ли выбор? А дальше думать не только ошибочно, но и преступно. Потому что если колдовство полезно, то полезны практикующие его веды, которые, как известно, до сих пор преданы обде. Выходит, обда тоже не такое уж беззаконие?..
Дарьянэ стояла в напряжении, готовая дать отпор, пока четыре доски с летчиками не превратились в точки и, гонимые ветрами, не исчезли в просторе небес. И только потом обернулась к Костэну. Да так и ахнула.
Сильф был бледен, нос заострился, огромные голубые глаза запали и выглядели пугающе. Непонятно, как он еще ухитрялся держаться на ногах, притом без посторонней помощи: голубую форменную куртку заливала липкая алая кровь, без остановки хлещущая из глубокой колотой раны на груди. Все-таки его успели зацепить острием ортоны…
— Липка! — сдавленно вскрикнула Даша, сама бледнея. От ужаса даже закружилась голова. — Как же ты так…
— Прекрати истерику, — Костэн пару раз моргнул: стажерка расплывалась перед взором. — Помоги мне лечь и замотать рану. Все в порядке, через час должен прилететь Юрка. У нас уговор.
— Целый час?! — Даша всплеснула дрожащими руками, а потом все-таки попыталась выполнить Липкину просьбу. — А если ты не доживешь?
Понадобилось не столько помогать лечь, сколько замедлять падение: ноги агента самостоятельно подкосились, едва тот осознал, что самая главная опасность в виде орденцев улетела восвояси и больше не вернется.
— Доживу, куда я денусь. Не смей паниковать, ты агент или канцелярская курица? Если уж я как-то выдал ту волну ветра, умереть после этого просто не имею права…
Костэн и сам не понимал, какие скрытые резервы всколыхнулись в нем, когда он увидел Дарьянэ целой и невредимой, пусть и творящей глупости. Позволить ей погибнуть здесь, на его глазах, казалось самым страшным на свете преступлением. Против собственной совести, природы. Против Небес. Может быть, именно поэтому они впервые заговорили с ним? Может, прежде людские корни не позволяли ему быть по-сильфийски искренним и преданным, взывая к Небесам? Он родился слишком человеком, он мог бы запросто уйти делать карьеру в Принамкский край, но предпочел остаться здесь, на Ветряных Холмах, и всю жизнь положить на то, чтобы докричаться до Небес. А сегодня — они ответили. Разве можно после такого умереть? Лишь отъявленный фаталист способен на это, а Костэн Лэй фаталистом не был. Какая смерть, когда столько дел на носу? Грядет политическая интрига, подобных которой не бывало, если верить истории, уже многие столетия. А еще мучает вопрос: если Небеса откликнулись теперь, снизойдут ли они до него впоследствии? Костэн непременно попробовал бы и сейчас, не будь ему так больно, не кружись голова…
— Никакой я не агент, — всхлипнула Дарьянэ, дрожащими непослушными пальцами расстегивая на куртке начальника "змейку". — Почему я не додумалась до этого раньше? А теперь из-за моей дурости вы умираете.