— Когда?
— Не знаю. Вечером он собирался лечь спать. А утром я заглянул на чердак, проверить, все ли в порядке, — а там пусто! Я и звал, и поблизости все обшарил — никого. Клима, что бы это могло значить?
— Вариантов много, — обда пожала плечами. — У вас какой сейчас урок? Я имею в виду, тебе не влетит за пропуск?
— Да какие уроки, когда тут такое…
— Гера! Ничего не произошло. Вед в состоянии о себе позаботиться, он ведь добрался сюда как-то без твоей помощи. Может, Тенька просто нашел способ колдовским образом вернуться домой, а ты паникуешь, прогулы зарабатываешь. А если спросят, где ты был? Как ты объяснишь свое неожиданное желание проведать меня с утра пораньше?
— Совру что-нибудь, — махнул рукой Гера. — Все равно сейчас дипломатические искусства, предмет непрофилирующий…
— С ума сошел, да? — почти ласково осведомилась Клима. — Наставница дипломатических искусств — самый опасный человек в Институте. Она обду выслеживает, Гера, и ее сторонников! Бегом на занятия!
— А как же Тенька?!
— Ничего с ним не случится.
— Да как ты можешь это утверждать?..
— Чую, — рыкнула Клима. — Если из-за тебя раскроют нашу организацию…
— Я помню твои наставления, — отмахнулся Гера, — главное — не попадаться.
— Не при-зна-вать-ся! — раздельно прошипела Клима. — Вечно ты путаешь, а потом удивляешься, отчего все мои планы идут у тебя наперекосяк. Зайдешь после уроков, тогда поговорим о пропаже. И не смей узнавать у кого-нибудь, видели ли они Теньку.
— Что я, об тучу стукнутый? — оскорбился Гера. — Клима, ты обещаешь подумать, куда он мог уйти?
— Обещаю! Беги на урок.
— Слово обды?
— По мелочам не клянусь!
Это был их обычный ритуал. Гера знал, что ответит Клима, но все равно спрашивал, даст ли она слово. Так ему было спокойней.
Когда «правая рука» ушел, Клима откинулась на подушку и в ответ своим мыслям покачала головой. Видимо, вчера Тенька с Герой успели хорошо подружиться, иначе с чего бы такое беспокойство? На заведомые безрассудства Гера был способен только ради близких ему людей.
В окно вежливо постучали.
— Что и следовало ожидать, — хмыкнула Клима. — Заходи, пропажа!
— А, меня уже хватились? — без намека на угрызения совести переспросил Тенька, спрыгивая с подоконника на пол и подходя к Климиной кровати. — Я решил тебя навестить.
— Надеюсь, у тебя достало ума не попадаться никому на глаза? — Клима была раздражена. Небрежность Теньки, безрассудство Геры… Вот так и погибают тайные организации.
Вместо ответа колдун задорно ухмыльнулся и пропал. Точнее стал одного цвета с окружающими предметами, как поняла Клима, приглядевшись. Потом Тенька вернул себе нормальный облик и устроился на табурете, еще не успевшем остыть от Гериного тепла.
— Я смотрю, ты любишь приходить и уходить по-сильфийски.
— Это как? — уточнил гость.
— Через окно, — усмехнулась Клима. — Ну и фокусы у тебя…
— Говорят, ты тоже умеешь разные интересненькие фокусы показывать, — хитро прищурился Тенька. — Режешь определенным образом руку, порезы светятся и заживают. А еще по снам находишь потерянные предметы. Диадемы, кулоны там всякие.
— Гера проболтался?
— Ты так не уверена в своей «правой руке»?
— Значит, Выля, — заключила Клима. — Ну и что теперь?
— Обда позволит дать ей несколько советов? Я уверен, что знаю о твоем таланте немного больше, чем написано на пыльных бумажках. Есть вещи, которые у потомственных колдунов передаются из уст в уста.
— Я тебя слушаю, — кивнула Клима.
— Во-первых, просто так себя резать нельзя, даже если все заживает. Это делается только в крайних случаях. В идеале — единожды, когда обда перед началом правления открывается своему народу. А потом проводятся особые ритуалы для восстановления. С каждой светящейся ранкой тает частичка таланта, понимаешь? Высшие силы не любят, когда их дар тревожат по пустякам.
— Ты умеешь проводить такие ритуалы? — спросила Клима.
— Что, прямо здесь?
— А можно?
— Нельзя, — Тенька, видимо, не мог усидеть спокойно, и постоянно ерзал. — Поправишься, тогда поговорим. Второе: ты диадему надевала?
— Один раз, когда нашла.
— Хоть здесь догадалась! Больше не смей. Запомни: заживающие порезы, вещие сны, особое чутье — это еще не обда. В диадеме заключена сила, которая сейчас тебя просто сожрет.
— Когда же мне можно будет ее носить? — удивилась Клима. — В двадцать два года?