— Юрген, если не ошибаюсь, — голос у него был звучный, таким только петь под ветра. — Чем обязан?
— Здравствуйте, — проявил вежливость Юра. — Я не помешал вам?
— Нет. С недавних пор мне трудно помешать. Я живу один и круглосуточно готов принимать гостей, хотя это никого не заботит. Полагаю, причина моего одиночества вам известна и без пояснений.
— Поэтому я и прилетел, — ухватился Юра за благодатную тему. — Я очень плохо знаю Дашу, хотел бы о ней поговорить. Мне порой трудно понять, что она любит, чего хочет.
— Не только вам. У моей дочери на редкость неуживчивый характер. Сочувствую, — это было сказано с редким безразличием. Потом тесть посторонился: — Проходите.
Они вошли в маленькую гостиную со следами недавней разрухи и поверхностного ремонта, сели на длинный жесткий диван.
— Где сейчас Дашина сестра? — как бы невзначай поинтересовался Юрген.
Собеседник вскинул на него знакомо блеснувшие зеленые глаза.
— У Дарьянэ уже нет сестры.
— Правда? Простите, я, наверное, ее неправильно понял. Мне показалось, у Даши есть любимая младшая сестра.
— Это невозможно. Моя жена развеялась вскоре после рождения первой и единственной дочери.
Они помолчали. Юрген судорожно подыскивал подходящую тему для разговора. Ему требовалось аккуратно растормошить тестя, пробить его маску равнодушия. А в том, что это именно маска, молодой агент не сомневался.
— Здесь недавно случился ураган? — спросил Юра, с интересом озираясь.
— Повздорили с дочкой из-за ее свадьбы, — усмехнулся сильф. — Вам она еще не выкидывала подобных фортелей?
— Было дело, — Юрген осторожно изобразил улыбку. — Но все ограничилось сметенными на пол кастрюлями и парой разбитых тарелок. Даше не понравилась наша новая фамилия.
— Вы уже сменили фамилию? Это хорошо. И какую выбрали?
— Эр. На мой взгляд, вполне сносно и лаконично.
Тесть рассеяно кивнул. Но когда заговорил снова, в его голосе звучало больше теплоты и живого беспокойства:
— Даша сильно переживает, что стала вашей женой? Она очень боялась, что вы будете грубы с ней.
— Думаю, эта свадьба для нас обоих вышла потрясением, — не покривил душой Юра. — Пока что мы с Дашей супруги лишь официально. Я агент тайной канцелярии и не смею позволить себе обходиться с девушкой дурно.
— Рад это слышать. Хотя моя дочь и сама может с кем угодно обойтись дурно. Как и постоять за себя.
— Не сомневаюсь, но в отношении меня у нее нет такой нужды. Даша часто спрашивает у меня…
— Что же? — благосклонно уточнил тесть.
— Почему я взял ее в жены. Но я не могу дать ответа. С тем же успехом я сам могу вопрошать, почему Даша сделала своим мужем меня.
— Ваши родители ничего вам не сказали, — это звучало утверждением.
— О проклятии? — Юрген снова надеялся попасть пальцем в небо.
— Да. Если вам это известно, то к чему вопросы? Кстати, я бы не советовал рассказывать про это Даше. По крайней мере, в ближайшие несколько лет.
— Но почему? Я не вижу в этой истории ничего ужасного. С каждым произойти может.
— Вы поймете меня, когда сами обзаведетесь детьми.
— Это вряд ли, — буркнул Юра.
— Не зарекайтесь. Рано или поздно моя дочь заметит, что вы благовоспитанный молодой сильф и можете стать прекрасным отцом.
— Причина не в Дарьянэ. Работа в четырнадцатом корпусе полна риска. Я не хочу, чтобы однажды мои дети стали сиротами.
— По-вашему, при таком раскладе им лучше вообще не быть? — тесть отчего-то развеселился.
— Ну да. Как представлю, что мой портрет в квадратной рамке повесят на стену… — Юргену тут же вспомнилось Липкино «гнездо».
— Вы так молоды, а уже думаете о смерти.
— Профессия обязывает.
— Я все же надеюсь, что со временем вы пересмотрите свои принципы. Портрет может быть и в круглой рамке. А можно вообще завещать потомкам никогда не вешать на стены картин.
Юрген обратил внимание, что разговор уходит в какое-то совсем невыгодное для него русло, и поспешил вернуться на старую тему:
— Вы не могли бы объяснить мне, почему Даша не должна узнать о проклятии? Я не могу понять, какие моменты в этой истории заставляют вас желать подобного?
— У моей дочери порывистый характер шального смерча. Она почти наверняка все неправильно поймет и будет меня ненавидеть. В точности, как ее бабушка…
— А у нее есть бабушка? — заинтересовался Юрген. Это и стало его ошибкой.